Водный кодекс Беларуси вновь пересматривают. На повестке — благоустройство, подземные воды и пруды

В обосновании необходимости принятия проекта Закона «Об изменении Водного кодекса Республики Беларусь» сказано, что он приводится в соответствие с другими законодательными актами и урегулирует «вопросы, связанные с возведением поверхностных водных объектов и их содержанием в надлежащем экологическом состоянии и благоустройством».

Больше всего замечаний к благоустройству

Авторы поправок предлагают дополнить статью 1 Водного кодекса терминами «благоустройство поверхностных водных объектов», «содержание поверхностных водных объектов в надлежащем состоянии» и их определением. При этом больше всего нареканий вызвало понятие «благоустройство», особенно в той формулировке, в которой его хотят прописать в документе: «Благоустройство поверхностных водных объектов — комплекс работ, осуществляемых на землях общего пользования населённых пунктов и (или) в местах, предназначенных для рекреации, спорта и туризма, в целях приведения этих объектов в состояние, пригодное для создания комфортных (эстетических) условий жизнедеятельности человека». Данный термин добавили аж в 5 статей Водного кодекса (1, 2, 12, 13, 37).

Исходя из предлагаемой формулировки и частоты её применения в различных статьях Водного кодекса, ОО «Багна» опасается, что поверхностные водные объекты, в первую очередь естественные водоёмы и водотоки, будут чрезмерно зарегулированы, ведь благоустройство предполагает строительные работы, устройство дорог, проведение коммуникационных сетей и сооружений, водоснабжения, канализации, энергоснабжения, инженерную подготовку территории, а также мероприятия по её расчистке и озеленению и т.д.

«Могут возникнуть злоупотребления при проведении таких работ, они будут назначаться там, где этого не требуется, особенно в «местах, предназначенных для рекреации, спорта и туризма», которые чаще всего предполагают водные объекты за пределами населённых пунктов на природных территориях», — обращает внимание «Багна».

Кроме того, разные субъекты могут по-разному трактовать понятие «комфортные (эстетические) условия жизнедеятельности человека»: в действующем законодательстве нет легальной дефиниции, отмечает ОО «Экодом».

Пользователь под ником Игорь Валерьевич на Правовом форуме, где обсуждались поправки, предлагает разграничить термины «благоустройство объекта» и «благоустройство территории объекта», согласно статье 1 Закона «Об архитектурной, градостроительной и строительной деятельности в Республике Беларусь» №300-3 от 5 июля 2004 года. По его мнению, тогда будет понятнее, что «целью работ является приведение территории (а не самого объекта) в определённое состояние».

Критику вызвало намерение дополнить статью 2 Водного кодекса («Правовое регулирование отношений в области охраны и использования вод») пунктом 15 следующего содержания: «15. Отношения, связанные с возведением, ликвидацией и благоустройством поверхностных водных объектов, регулируются законодательством в области архитектурной, градостроительной и строительной деятельности, об охране и использовании земель, если иное не установлено законодательством об охране и использовании вод».

Как следует из содержания пункта 26 статьи 1, понятие «поверхностный водный объект» включает в себя как естественные, так и искусственные водоёмы, и поэтому, как подчёркивает ОО «Экодом», некорректно вести речь о «возведении естественных водных объектов». При этом, как акцентирует внимание Игорь Валерьевич, неясно, где именно должен проводится «комплекс работ»: только в границах «поверхностного водного объекта» либо и за их пределами.

Авторы поправок говорят о необходимости «разработки экологических норм и правил, устанавливающих требования к содержанию поверхностных водных объектов в надлежащем состоянии и их благоустройству». Общественные организации хотели бы поучаствовать в этой работе.

Пруды могут создать прецедент с доступом?

В статье 25 Водного кодекса предлагают упразднить разработку проектной документации для прудов-копаней. Как звучит определение, «это искусственный водоём площадью поверхности воды до 0,01 гектара и глубиной не более 2 метров в специально созданном углублении земной поверхности, предназначенный для накопления и хранения воды». И в то же время в обосновании указано, что «при бесконтрольном возведении гражданами прудов-копаней могут возникнуть условия, при которых произойдёт значительное воздействие на уровенный режим грунтовых вод на достаточно большой территории, затрагивающей соседние земельные участки. В случае использования таких водоёмов для рыборазведения (кормления и выращивания рыбы) возникает вероятность загрязнения подземных вод». Поэтому ОО «Багна» настаивает на сохранении требования проектной документации для прудов-копаней и необходимости учёта и контроля за ними.

Юрист ОО «Экодом» Григорий Фёдоров затрагивает ещё один интересный аспект: поправки могут повлечь ограничение доступа не только на эти водоёмы, но и на абсолютно все водные объекты.

«Водный кодекс 2014 года впервые ввёл понятие «пруд-копань», — комментирует он. — Чаще всего это создаваемый гражданином на своём приусадебном участке в эстетических целях искусственный водоём. Он имеет совсем небольшую площадь. При обсуждении кодекса 7 лет назад общественность не раз указывала, что такой пруд целесообразно вывести из-под действия норм об исключительной государственной собственности на водные объекты (воды). Но тогда общественность не послушали. Сейчас, убедившись в порождаемых таким подходом правоприменительных проблемах, законодатель решил исправить недочёт. Сделать это планируется «на широкую ногу». В частной собственности могут оказаться любые водные объекты, вне зависимости от их площади и вида, которые были возведены законным владельцем земельного участка. При этом речь идёт не только о физических лицах, но и об организациях, а участок может быть как в собственности, так и в постоянном пользовании».

Например, национальный парк сможет стать собственником водного объекта, который расположен в границах природоохранной территории, если удастся доказать его «возведение» силами нацпарка.

«Безусловно, перевод водного объекта из республиканской собственности в собственность юридического лица (или гражданина) способен сильно повлиять на возможность использования данного водоёма третьими лицами», — подчёркивает Григорий Фёдоров.

Эксплуатация подземных вод может возрасти

«Новая редакция позволяет смягчить требования по использованию подземных вод, наделяет местные исполнительные и распорядительные органы правом принятия соответствующего решения в виде согласования предпроектной (предынвестиционной) документации. Но при этом не предложено критериев, — пишет на Правовом форуме Сергей Мамчик (предполагаем, что это бывший начальник управления по геологии Минприроды). — Если в действующей редакции второй части статьи 39 («Пользование водными объектами для хозяйственно-питьевых нужд. Использование подземных вод». — Прим. ред.) они слишком жёсткие, то в предлагаемой редакции вообще отсутствуют. Ключевыми критериями для определения возможности использования подземных вод для технических целей должны быть запасы подземных вод, подтверждённые по результатам геологического изучения недр, а также перспективные потребности населённого пункта в подземных водах питьевого и хозяйственно-бытового назначения».

В качестве примера он приводит Водный кодекс Российской Федерации, где «в исключительных случаях допускается использование подземных вод для целей, не связанных с питьевым и хозяйственно-бытовым водоснабжением. Но критерием служит наличие достаточных ресурсов подземных вод».

Однако из второй части пункта 2 статьи 39 убрали упоминание о данных государственного кадастра недр и достаточных запасах подземных вод. В подпункте 2.2 пункта 2 разрешают использовать подземные источники не только при производстве продуктов питания, лекарственных и ветеринарных средств, но и сырья и материалов для них. А в статье 58 в подпункте 1.5 пункта 1 в описании государственного водного кадастра «запасы подземных вод» заменяют «гидрогеологическими и гидрохимическими показателями». Эти нововведения могут означать лишь рост эксплуатации, а значит, и нагрузки на подземные источники, тревожится «Багна».

Здесь целесообразнее не переводить производства на эксплуатацию подземных вод, которая пригодится для питья, а, напротив, экономить водные ресурсы, стимулировать предприятия переходить на замкнутые технологические циклы, очищать сточные воды и повторно их применять для производственно-хозяйственных нужд, как это делается в Германии.

«Вода хоть и является возобновляемым природным ресурсом, однако её использование должно строго регламентироваться, чтобы исключить возможность необратимых изменений в состоянии природных экосистем. Помимо этого, информация о запасах подземных вод приобретает особую актуальность в свете изменения климата и участившихся и усиливающих своё негативное воздействие засух», — подчёркивает «Багна».

Пользователь Алексей Сазонов обращает внимание, что в статье 58 пункте 2 «при ведении государственного водного кадастра необходимо чётко увязывать сведения о водных объектах с их местоположением на картографических материалах».

«А так как карты являются основным источником информации о протяжённости, площади и других характеристиках водных объектов, необходимо координировать эту информацию с Государственным комитетом по имуществу, его структурными подразделениями (Национальным кадастровым агентством, проектным институтом «Белгипрозем» и пр.)», — выразил пожелание он.

Неоднозначные водоохранные зоны

Много замечаний прозвучало в адрес статьи 52 Водного кодекса («Водоохранные зоны и прибрежные полосы»). Например, нужно уточнить в пункте 2, что «водоохранные зоны и прибрежные полосы устанавливаются от береговой линии, определяемой по верхней бровке береговых линий водотоков и искусственных, естественных водоёмов». По мнению автора поправки Алексея Сазонова, именно так цифруются гидрографические объекты согласно ТКП 610-2017 (33520) «Земельно-информационная система Республики Беларусь. Порядок создания и ведения (эксплуатации, обновления)». На сегодня эта информационная система является единственным полным и достоверным источником информации о местности, выполненным в необходимых масштабах, считает пользователь.

Он предлагает учитывать ручьи при разработке проектов водоохранных зон и прибрежных полос и дополнить пункты 11, 12, 16 статьи 52.

Другой участник обсуждения, Игорь Пенкрат, отмечает, что при подготовке проектной документации для поверхностных водных объектов на территории населённых пунктов часто приходится включать и земельные участки. Он обращает внимание на расхождение с Кодексом о земле, когда выделенные для строительства и обслуживания жилого дома земельные участки граждан не могут быть подвергнуты ограничениям со стороны Водного кодекса. «Эти же принципы определены пунктом 3 Указа президента Республики Беларусь №485 «О совершенствовании земельных отношений и рассмотрения обращений граждан и юридических лиц» от 26 декабря 2019 года», — пишет пользователь и предлагает дать однозначную трактовку определения «существующая застройка» и механизм её учёта.

Ценные комментарии от активистов были даны и по статьям 53 и 54. Например, подпункты 1.3 и 1.5 статьи 53 («Режим осуществления хозяйственной и иной деятельности в водоохранных зонах») можно дополнить запретом на размещение складов минеральных удобрений и вновь создаваемых кладбищ. «Многие кладбища исторически расположены в водоохранных зонах и прибрежных полосах, их закрытие и рекультивация противоречат сложившимся нормам общественной морали. Необходимо чётко указать запрет на размещение именно новых объектов», — звучит обоснование.

Кроме того, в подпункте 1.6 статьи 53 необходимо конкретизировать, что мойка транспортных средств и других технических средств запрещена вне установленных мест.

Странные даты

В обосновании изменений в пунктах 4.2 и 4.3 сказано, что «анализ законодательства иностранных государств не проводился» и «международные договоры Республики Беларусь и иные международно-правовые акты, содержащие обязательства, относящиеся к предмету правового регулирования проекта, отсутствуют».

«Багна» считает целесообразным изучить опыт стран ЕС в составлении стратегических водных документов и учесть их рекомендации по преодолению последствий изменения климата и рациональному использованию водных ресурсов.

«В мире усиливается негативное влияние последствий изменения климата на все сферы экономики и жизнедеятельности человека. Это находит подтверждение уже и в Беларуси, где всё чаще фиксируют падение уровня грунтовых вод и обмеление рек, засушливые, пожароопасные периоды становятся продолжительнее, и дальнейшие прогнозы выглядят неутешительно», — обосновывает организация.

И, напоследок: в законопроекте написано, что документ вступает в силу в следующем порядке: пункт 11 статьи 1 — с 27 ноября 2020 года; иные положения — после официального опубликования закона. Однако почему пункт 11 статьи 1, который гласит: «Восстановление водного объекта — проведение комплекса мероприятий, направленных на достижение нормативов качества воды поверхностных водных объектов и гигиенических нормативов безопасности воды водных объектов для хозяйственно-питьевого и культурно-бытового (рекреационного) использования» — будет легитимным с 27 ноября 2020 года, и почему именно он? Оставим этот вопрос открытым.

Перепечатка материалов «Багны» возможна только с письменного разрешения редакции.

Публикация финансируется Шведским агентством по международному развитию и сотрудничеству «Сида». «Сида» необязательно разделяет мнение, выраженное в этом материале.