Беларусь: экоактивисты и местные жители объединились против строительства водной трассы Е40

Над низкими берегами Припяти нависают лиловые грозовые облака. Рои комаров и пухлых блестящих мух взлетают над зарослями, в то время как группа протестующих ― объединившиеся экоактивисты, рыбаки и местные жители — вытаскивают свои байдарки из воды. Объединились они за сохранение важной для беларусов речной экосистемы и против проекта, который может через несколько лет превратить извилистую реку в международный судоходный путь.

Путь известен как «водный маршрут Е40», идея уходит корнями в глубокое прошлое ― соединить Чёрное море с Балтийским, создав судоходный путь через Восточную Европу. Путь из украинского Херсона через Беларусь в Гданьск, что на балтийском побережье, протяжённостью по рекам в 2.000 километров. Идеологи проекта отсылают к образам кораблей викингов, которые использовали их по дороге в Константинополь и к караванам Великого шёлкового пути. В 2007 году три правительства —Польша, Беларусь и Украина — учредили трансграничную комиссию для изучения подходящего маршрута при финансовой поддержке Европейского Союза в размере 900.000 евро. По оценкам комиссии, современный водный путь может перевозить до 6 миллионов тонн грузов в год.

Не морская держава Беларусь так устремлена заполучить доступ к морю: страна использует латвийские и литовские порты для экспорта нефти и калия, несмотря на давление Москвы перенаправить торговлю этими товарами в балтийские порты России. В общедоступном резюме технико-экономического обоснования комиссии E40 говорится, что по всему маршруту потребуется минимальная глубина воды 2.5 метра. Реки будут углублены; плотины, шлюзы и резервуары будут построены, чтобы сохранить уровень воды в течение лета.

Но защитники природы полагают, что подобное вмешательство в речную экосистему навсегда изменит Припять, которая уникальна для Европы тем, что находится на протяжении большей части своего течения в естественном состоянии и обладает благодаря меандрам и старицам, разливающимся на 30 километров в ширину, необычайной красотой и высоким разнообразием природы.

Е40 пройдёт через 11 беларусских охраняемых природных территорий,— объясняет Ольга Каскевич, пока другие разжигают костёр, чтобы приготовить ужин на 50 голодных защитников Припяти.

Каскевич — инженер-эколог Багны и координатор общественной кампании «Стоп Е40». С того момента, как она со своими коллегами основала эту неправительственную организацию в 2013 году, Ольга стала одним из самых выдающихся природоохранных голосов Беларуси — страны с небольшой историей энвайронментализма.

Птицы раньше использовали другие европейские реки, но они подверглись слишком большому влиянию человека, ― добавляет Роман Хлебин, глава Гомельского областного отделения природоохранной организации «Ахова птушак Бацькаўшчыны».

Припять ― среда обитания редких видов птиц, таких как большой подорлик, бородатая неясыть и вертлявая камышевка — последнему виду проект Е40 угрожает в особенности. По оценке АПБ, при строительстве водной трассы под угрозой исчезновения окажется ¾ мировой популяции камышевок.

Припять особенно важна для миграции птиц. Если этой области будет нанесён ущерб, птицам придётся искать другое место, а подходящих мест осталось немного ― продолжает Хлебин.

Секретарь комиссии ― Андрей Рекеш, любезный человек с телосложением гребца. «Вы должны понять, что мы не пытаемся создать какой-то Панамский канал в Беларуси», ― улыбаясь, говорит Рекеш, сидя офисе с видом на Припять в провинциальном городе Пинск. Латунные ручки его рабочего стола натёрты до блеска. С большого формата фото беларусский президент Александр Лукашенко смотрит на процесс нашего интервью.

«Я считаю, что вполне возможно сделать реку судоходной, не навредив при этом экосистеме», — говорит Рекеш, добавляя, что водный транспорт создаёт гораздо меньше вредных выбросов в атмосферу, чем машины или поезда, и этот проект, который позволит перевозить до 6 млн тонн грузов в год, соответствует намерению ЕС увеличить использование внутренних водных путей.

Мне не позволили прочитать полное технико-экономическое обоснование, опубликованное комиссией, но аннотация утверждает, что для того чтобы сделать Припять судоходной для современных судов, необходимо поднять уровень воды и углубить речное дно. Система шлюзов и водохранилищ будет сохранять воду в летние месяцы. Рекеш подчеркивает, что в строительстве стоит следовать «европейской практике» и добавляет, что мы должны обратиться к опыту немцев и голландцев в подобных проектах.

Но немецкий опыт регулирования рек не всегда был позитивным.

«Если посмотреть на другие реки, которые были канализированы, такие как Рейн и Дунай, то увидим, что в результате только дноуглубления усилилось течение, изменилась растительность, преобразовалась прилегающая среда реки, климат и морфология грунтовых вод», — объясняет Золтан Кун полиси офицер Франкфуртского зоологического общества и международный координатор кампании.

Комиссия по Е40 утверждает, что резервуары улучшат удержание воды, но эксперты полагают, что в реальности всё сложнее. По словам Николая Шешко, гидролога из Брестского университета, территория выше шлюзов по течению станет более влажной, а ниже ― более сухой.

Более радикальным будет влияние проекта в Польше. Чтобы обойти несколько охраняемых территорий Natura 2000 вдоль реки Буг, будет построен обводной канал ― самая дорогая часть проекта. BirdLife предупреждает, что это может замедлить течение в излучинах Буга до опасно низкого уровня.

Большую часть зимы Припять скована льдом. Когда тает снег, вода поднимается и река, извивающаяся с запада на восток до самого Днепра, выходит из берегов. Беларусь ― равнинная страна, её наивысшая точка ― 345 м над уровнем моря. А самая равнинная её часть ― это Полесье, регион, через который протекает Припять. Это земли огромного неба и бесконечных горизонтов ― и там почти нечему остановить паводок.

«Весной пойма реки достигает 30 километров в ширину», ― объясняет Ольга Каскевич утром второго дня протеста, пока два котелка каши закипают над костром. Каскевич показывает на окружающие нас заливные луга, покрытые густой летней зеленью, перемежающейся с дубовыми рощами, и говорит, что весной в пятый сезон половодья по ним можно плавать.

«Выглядит как Амазонка», ― добавляет она. Этот водяной мир создал крепкие, независимые людские общины, привыкшие к тому, что они отрезаны от мира. Полешуки и до сих пор говорят на собственном диалекте. Местный колорит тоже уникален: ярко раскрашенные деревянные церкви и дома с фронтонами, украшенные сложной резьбой. Часто встречаются паганские мотивы солнца.

Сумки снова загружены в ещё советские каркасные байдарки, и активисты соскальзывают назад в реку, цвета янтаря, напоминающего хороший шотландский виски.

«Беларусь потеряла 2/3 своих болот с 1950 года, ― объясняет Каскевич, ― что сделало сохранившиеся до сих пор территории ещё более ценными». Сохранение болот страны ― краеугольный камень работы Ольги в Багне. Она была координатором общественной кампании «В защиту беларусских болот» .

Но кампания «Стоп Е40» набирает обороты. В апреле 2017 года Беларусский союз предпринимателей и нанимателей опубликовал открытое письмо, призывающее правительство отказаться от проекта. Оно указывало на то, что водный транспорт подходит только для больших и громоздких грузов, и только небольшое количество предприятий получит от этого выгоду. Так как река будет недостаточно широка и глубока для больших океанских сухогрузов, необходимость дорогостоящей погрузки и разгрузки речных судов может серьёзно ограничить привлекательность этого пути для международных транспортных компаний.

Ясным утром болотные крачки и травники кричат и кружатся над головой, а воздух наполнен жуткими свистами и криками чибисов. Я пришёл на берег Припяти с Павлом Пинчуком, орнитологом из Академии наук Беларуси, чтобы посетить Туровский луг, одно из важнейших мест для болотных птиц Европы.

«Луга исчезают, ― говорит Пинчук, проверяя свои ловушки. ― Здесь, в Турове, мы ухаживаем за ними. Но в других районах луга исчезают, зарастают лесом и кустарниками».

«В прошлом году мы здесь насчитали 120 000 турухтанов за один вечер», ― продолжает Пинчук. Эти болотные птицы «переодеваются» в своё летнее оперение на лугу. Английское название этой птицы (ruff) происходит от слова «воротничок» или «рюш» из перьев вокруг шей самцов. Пинчук указывает на утоптанную траву, где самцы исполняли брачные танцы для самок несколько недель назад.

«В Европе такую концентрацию птиц можно увидеть разве что в Испании или на Азовском море в южной России», ― добавляет он.

Исследования местной станции кольцевания обнаружили, что турухтаны и другие болотные птицы, такие как болотный кулик или большой верете́нник, набирают от 40 до 50 процентов своего веса во время месячного пребывания на Туровском лугу. Это делает луг важнейшей частью их миграционного маршрута как к месту зимовки, так и к местам размножения в Арктике.

Пинчук лично видел последствия влияния сухого климата на луг:

Два года назад здесь случился пожар. Мы приехали сюда вечером и турухтаны танцевали прямо в дыму. На следующий день они снова танцевали ― их ноги были покрыты черным пеплом.

Но турухтаны вернулись, и изобилие болотных птиц привлекает группы орнитологов из Великобритании, Германии и Скандинавии. Так много, что в прошлом году у АПБ не хватало гидов, сопровождающих гостей. Может ли экотуризм стать альтернативой Е40 и поднять местную экономику?

«В будущем он станет одним из основных источников дохода в этой местности, ― считает Пинчук, ― но нам нужно изменить менталитет как местных жителей, так и правительства».

Ярко-оранжевая моторная лодка продирается через лабиринт зарослей камыша. Острова и протоки тянутся до самого горизонта ― так могла выглядеть дельта Дуная или Норфолкских болот 200 лет назад. Цапли разлетаются, услышав рёв двигателя. Я едва могу услышать металлический щебет камышевок в зарослях. Это верховья Днепра, Украина, 100 километров к северу от Киева, и мы направляемся к Чернобыльской зоне отчуждения.

Здесь корабли, следующие по Е40, будут покидать Припять и входить в Днепр, самую большую реку Украины. Эти разросшиеся леса и трясины превратились в непреднамеренный эксперимент по вторичному одичанию после чернобыльской катастрофы в 1986 году.

«Это уникальное место», ― объясняет Денис Вишневский, эколог из недавно созданного Чернобыльского биосферного заповедника. Мы встретились с ним в киевском офисе заповедника, всё ещё пахнущем свежей краской и линолеумом (он появился только в прошлом году).

Заповедник предлагает уникальные возможности для научных исследований, наш основной приоритет ― биоразнообразие. Нигде больше в мире вы не можете настолько исключить влияние человека. В других местах будут постоянно возникать конфликты с землевладельцами, у которых свои, особые интересы,― продолжает Вишневский.

В Чернобыле 2000-километровая зона защищена патрулируемым ограждением, а также, что гораздо важнее, невидимым загрязнением, оставшимся после аварии.

Без вмешательства человека дикая природа расцвела, несмотря на радиацию. Исследования обнаружили, что такие млекопитающие, как лоси, медведи, а также большие популяции волков прекрасно себя чувствуют в зоне отчуждения.

«Пространство от Чернобыля до Киевского озера и границы зоны отчуждения является очень важным местом для перелётных птиц, для нереста рыб. Это особая земля», —продолжает Вишневский.

Он считает, что загрязнение и вторжение человека из-за Е40 станет «катастрофой» для этой местности.Вероятность того, что Е40 разрушит местную экосистему ― не единственный спор, окружающий проект. Вдоль всей Припяти тянутся песчаные пляжи, которые, если прищуриться, можно принять за морской берег. Этот песок также покрывает и большую часть речного дна, однако местами встречается и глина, которая была загрязнена радиоактивным изотопом цезий-137 после Чернобыльской катастрофы. Участники кампании «Стоп Е40» предупреждают, что выемка грунта со дна потревожит радиоактивный ил, и течение унесёт его в Киевское водохранилище ― источник питьевой воды для украинской столицы, где живет 2,8 миллиона человек.

Иначе считает Олег Войцехович, глава отдела радиационного мониторинга окружающей среды в Украинском гидрометеорологическом институте. «Большая часть речного дна покрыта кварцевым песком, который не может быть загрязнён радиацией», ― объясняет он. Согласно исследованию института, загрязнённые частицы были унесены на дно Киевского водохранилища и покрыты чистыми отложениями, что предотвращает распространение загрязнения. «Самый загрязнённый илистый грунт осел на самых глубоких участках реки, где выемка грунта производиться не будет», ― говорит Войцехович.

Но Ян Хаверкамп, эксперт по ядерной энергетике из восточноевропейского отделения Гринпис, много работавший в Чернобыльской зоне, считает это утверждение сильно упрощенным.

Припять это неоднородный поток, текущий исключительно по песку, как и не весь ил был вынесен в Киевское водохранилище. Во время разливов свежий ил смывается в Припять из поймы. Это может быть незаметно в киевской питьевой воде, и это может вызвать концентрацию радиоактивных изотопов в местных пищевых цепочках, ― добавил Ян.

Украинское правительство стремится восстановить систему водного транспорта, которая была заброшена в девяностые. Совместная беларусско-украинская дорожная карта, обещающая развитие водных путей двух стран, была утверждена в прошлом декабре. Александр Урбанский, член украинского парламента (Рады), глава государственного Речного и морского института и бывший директор Измаиловской верфи, объясняет важность проекта Е40.

Достаточно очевидно ― больше торговых коридоров, больше кораблей, больше денег, ― говорит Урбанский.

На данный момент проект не получил финансирования. Работа над украинской частью пути будет стоить около 31 млн евро, в то время как стоимость польской части проекта составляет чуть меньше 11,9 млрд евро (работа в Беларуси будет стоить от 96 до 171 млн евро).

Европейский инвестиционный банк и Европейский банк реконструкции и развития утверждают, что если они возьмутся за финансирование проекта, его последствия для окружающей среды и общества будут тщательно оценены.

По словам Урбанского, Е40 обсуждался с китайскими чиновниками и может, как он считает, стать частью китайской инициативы Пояс и дорога, также известной как Новый шёлковый путь, многомиллиардный проект для соединения Китая с Европой.

Как Украина, так и Беларусь недавно получили серьёзные частные инвестиции из Китая, включая 2 млрд долларов на строительство новой ветки киевского метро. В то же время, есть сомнения, что государственные деньги из Китая потекут в Украину, учитывая политическую и экономическую нестабильность страны.

Также, если проекту Е40 будет дан ход, Украине придётся принять необходимые законы. Законопроект 2475а о речном водном транспорте предлагает углубление русла Днепра до глубины трёх метров, чтобы позволить большим судам использовать реку. Но он томится в Раде уже почти четыре года, окутанный спорами о сборе речных налогов Министерством финансов. Украинский речной флот обветшал, а рабочая сила, необходимая для его восстановления, сократилась в результате значительной эмиграции (по большей части в Польшу). Но Урбанский оптимистично считает, что компромисс будет достигнут осенью, когда законопроект будет снова рассмотрен.

Другой сторонник законопроекта ― Андрей Вадатурский, сын директора «Нибулон», одного из крупнейших производителей зерна и владельцев пароходства и судостроительно-судоремонтных заводов, компания строит и обслуживает торговый флот с целью улучшить транспортировку экспортных товаров к морским судам в Украине. «Нибулон» экспортирует до 4,65 млн тонн сельхозпродукции в год и недавно построил два новых терминала на Днепре для транспортировки зерна за рубеж.

Вадатурский не ответил на просьбу об интервью.

Байдарочный протест заканчивается на пляже возле Мозыря. На фоне православной церкви с куполами-луковицами протестующие разбирают байдарки и развешивают одежду сушиться на солнце. Я разговариваю с немногословным членом группы, Дмитрием Войтюком, который работает на сельскохозяйственном заводе в Гомеле. Он любит рыбачить и говорит, что хочет делать всё, что в его силах, чтобы защитить Припять. Войтюк спрашивает, есть ли подобные реки в Великобритании ― я отвечаю, что нет, не в таких масштабах и не такие нетронутые. Он кивает.

«Я видел некоторые реки в Польше, и мне кажется, что они больше похожи на каналы, чем на реки, ― говорит Войтюк. ― Эти реки не такие, как Припять».

На этом мы покидаем янтарную реку и её пляжи и загружаемся в тесный микроавтобус до Минска.

Там я беру последнее интервью ― у директора АПБ Александра Винчевского. Мы встречаемся с ним в кафе на минском вокзале, но он одет по-походному, в жилет орнитолога и брюки цвета хаки.

«Мы не радикальные природозащитники, ― он создаёт впечатление доброго профессора, а не жёсткого активиста. ― Мы понимаем необходимость развития и то, что природные интересы должны сочетаться с экономическими. Но вся информация, которая имеется у нас о проекте [E40] ― это только то, что он вредит как природе, так и экономике страны».

«Сейчас гораздо безопаснее критиковать, пока государство не вложило ни копейки», ― продолжает Винчевский.

Большая часть работы в Беларуси будет исполнена госкомпаниями. С ними сложно аргументированно вести диалог, потому что критикуя их, ты идёшь против правительства.

А если проекту дадут ход? Винчевский откидывается на спинку пластикового стула и его улыбка исчезает. «Знаете, с Е40, если его реализуют, назад ничего не вернуть. Это навсегда».

Текст и фото ― Том Аллан. Краткая версия этой истории была впервые опубликована в Eurasianet. Исследование финансировалось грантом Biodiversity Media Initiative от Earth Journalism Network

Заглавное фото ― Виктор Малышчиц