«Беларусскую нацию волки не съедят»: что делать с серым хищником?

Пожалуй, нет в Беларуси такого животного, отношение к которому было бы столь же неоднозначным, как к волку. Его боятся, ненавидят, обвиняют во всех смертных грехах, считают нежелательным видом и безжалостно уничтожают. В стране всего 4 природные территории, где зверь может укрыться от преследования людей с ружьями и капканами: в Березинском биосферном заповеднике, Полесском государственном радиационно-экологическом заповеднике, республиканском заказнике «Налибокский» и национальном парке «Беловежская пуща», в котором с 2015 года существовал мораторий на охоту на серого хищника. Но в последние месяцы вокруг пущи не утихают страсти: руководство природоохранной территории наперекор всем надеждам порывается открыть стрельбу по волку. Причина — экономический ущерб, который зверь наносит охотничьему хозяйству нацпарка. Но так ли это на самом деле? В данном материале мы собрали воедино все последние научные факты о волке и рекомендации специалистов по улучшению сложившейся ситуации.

Проект, защитивший волка

В 2013 году национальный парк «Беловежская пуща», общественная организация «Ахова птушак Бацькаўшчыны» и Франкфуртское зоологическое общество подписали меморандум о сотрудничестве. Немцев интересовали естественные процессы в первобытном равнинном лесу и особенно повадки волка, которого практически выбили в Западной Европе. Беларусов — возможность проводить эти изыскания за немецкий счёт. В 2015 году ввели мораторий на отстрел серого хищника — беспрецедентный для наших нацпарков шаг. Ведь волка только недавно в Правилах охоты записали как обычный охотничий вид, но де-факто он по-прежнему считается нежелательным. Добывать его, как и раньше, можно круглый год всеми разрешенными способами. А для охотников зверь и вовсе конкурент, убить который попутно при охоте на другой вид не то что не считается зазорным — приветствуется и поощряется. И тут Беловежская пуща добровольно отказывается в него стрелять, введя мораторий на 3 года, — овации благодарной общественности за прогрессивный природоохранный подход не смолкали долго.

— Программа по изучению волка является научным проектом. Мораторий на охоту в пуще позволил понять, есть ли хищнику место на особо охраняемой природной территории и изменить практику природопользования в национальном парке, — вводит в курс дела координатор программ Франкфуртского зоологического общества Виктор Фенчук. — Тем более что в плане управления Беловежской пущей (главном документе, по которому развивается природоохранная территория. — Прим. Е.С.) прописаны меры ограничения охоты на волка. И через введение моратория нацпарк двигался в направлении укрепления охраны природы и сохранения естественных процессов, устойчивого управления копытными животными — собственно, тех целей, ради которых он и создавался.

Одиночки и семейные кланы

В 2015 году пятерых волков отловили, дали клички, повесили радиоошейники с GPS и начали отслеживать их перемещение. Спустя два года пометили ещё пятерых. Результаты оказались крайне интересными. Была определена площадь обитания стай — 250 км2.

Мечение показало высокую смертность среди волков: трое из 5 взрослых меченных особей погибли в первые 1,5 года наблюдений. Наши хищники начали держать территорию, не пуская чужаков, особенно одиночек. Волчьи стаи в Беларуси стали малочисленны и слабее. Осенью-зимой 2016 года средний размер одной такой составлял 4,7 особи, тогда как в Польше — 9,2 (по данным на осень 2015 года). И вообще в стране-соседке на сопоставимых площадях стаи насчитывалось до 36 волков, а у нас — 19-25.

— Сказалось длительное преследование хищников в Беловежской пуще. Фактически мораторий начал действовать с 2016 года, и даже после двух лет покоя их численность существенно не выросла, — рассказывает Виктор Фенчук.

— Истребление вида повлияло на структуру стаи. В польской части Беловежской пущи, как и положено, это семья, которая состоит из родителей и потомства разных лет. А у нас стаи имеют смешанную основу: какие-то волки выбиваются, какие-то присоединяются. Это ослабляет их взаимодействие.

— В волчьей стае есть определенная структура: костяк — старые, опытные животные, способные завалить крупную добычу, того же лося или оленя, и молодняк до 3 лет, который учится охотиться с помощью старших. Сами они ничего большого добыть не могут, — подтверждает признанный знаток повадок волка, биолог Дмитрий Шамович. Вместе с коллегами он проводит схожие изыскания в Полесском государственном радиационно-экологическом заповеднике.

— Из 12 волков в стае реально охотятся только 4-5. Все остальные участвуют в потреблении. Если стрелять всех подряд, можно повредить ядро, убив самца или самку, которые обеспечивают охоту, и весь молодняк, который держался на территории стаи, разбредется в разные стороны: начнет по деревням мародерством заниматься, собак давить, на скотомогильники заглянет. Словом, от таких одиночек, не сформировавшихся в стаи, основные проблемы для сельского хозяйства и людей, проживающих в деревнях.

Поделенная зона

Начиная с 2014 года беларусские и американские ученые изучают пространственное распределение волков в Чернобыльской зоне. Для этого использовали три основных метода: генетический анализ, фотоловушки и GPS-ошейники.

В 2014 году устройства повесили на 6 самок и 2 самцов. Эти ошейники автоматически отстегнулись в мае 2015-го. Зимой 2016-го пометили еще 3 самки и 3 самца. Ошейники отпали в прошлом августе. Местообитания рассчитывали по более чем 1000 GPS-точкам.

— Эти волки не были в одной стае, и все они не покидали границ Чернобыльской зоны, — заявляет участвующий в проекте профессор университета Джорджии, США, Джим Бизли.По его словам, самая высокая концентрация хищников была зарегистрирована в центральной части зоны, далеко от людских поселений.

[caption id=“attachment_18521” align=“alignnone” width=“1366”] Слайд из презентации Джима Бизли[/caption]

[caption id=“attachment_18522” align=“alignnone” width=“1079”] Слайд из презентации Джима Бизли[/caption]

Валерий Домбровский, ведущий научный сотрудник Полесского государственного радиационно-экологического заповедника, изучал повадки двух стай и определил их численность: 13-14 особей в одной, 9-10 — в другой. Участок обитания каждой, как и в Беловежской пуще, — около 250 км2. Оказалось, что таких стай в границах заповедника может поместиться не так уж и много — 6. Всего в Чернобыльской зоне насчитали 80-100 волков. И на таком уровне популяция держится в течение последних 7 лет. А по официальной статистике их было 190 в 2017 году и 310 — в 2016-м.

[caption id=“attachment_18514” align=“alignnone” width=“1017”] Слайд из презентации Валерия Домбровского[/caption]

Расхождения из-за методики, которую используют при подсчете, — зимних маршрутных учетов (ЗМУ), объясняет Домбровский:

— Все почему-то верят не учёным, а цифрам ЗМУ. А им нельзя доверять: есть завышение, которое и создает проблему. Когда все слышат, что в зоне обитают 300 волков, сразу хватаются за ружья. И потом сверху, из департамента, приходит приказ регулировать численность зверя.

[caption id=“attachment_18515” align=“alignnone” width=“1014”] Слайд из презентации Валерия Домбровского[/caption]

— В том году МЧС решило провести учёты волков с вертолета, позвали Минлесхоз и Минприроды. Три дня летали над тремя районами — насчитали 11 волков. Сникли, но все равно поставили официальную численность — 180, — дополняет Дмитрий Шамович.

По его словам, сейчас в Полесском заповеднике тоже сложилась тревожная ситуация: собираются заниматься в экспериментально-хозяйственной зоне охотой, рыболовством, экотуризмом и переработкой леса. Ходят слухи, что там хотят «продавить» коммерческую охоту на волка с вертолетов, как это было в 1990-е годы.

Далеко не гурманы

Пролился свет на особенности питания серых хищников. Если в Беловежской пуще они кормятся преимущественно оленями, чередуя их с мышами, падалью и отходами на свалках и скотомогильниках, то в Чернобыльской зоне главная пища хищников зимой — лоси. Весной же они дополняют свое меню косулями.

— В весенне-летний период однозначно снижается добыча лося: когда стаи начинают разбиваться, одиночки не могут добыть крупную добычу, и потребление сохатых уменьшается. Это важно знать, когда рассчитывают, сколько волк съел в течение года.

Почему-то берут данные по суточному потреблению мяса в зимний период и считают на весь год, будто он каждый день употребляет столько лосятины. Хищники весной и летом переключаются на мелкую дичь: зайцев, лис, бобров, — обращает внимание Валерий Домбровский.

[caption id=“attachment_18517” align=“alignnone” width=“1019”] Слайд из презентации Валерия Домбровского[/caption]

[caption id=“attachment_18519” align=“alignnone” width=“1019”] Слайд из презентации Валерия Домбровского[/caption]

А после того, как в зоне повально истребили диких кабанов из-за африканской чумы свиней (АЧС), и вовсе наблюдается естественная регуляция популяции хищников. Как отмечает Валерий Домбровский:

— У двух из трёх волчьих пар, которые я наблюдал, не было волчат. Не стало кабана, а основным источником для выкармливания щенят были поросята. А где они теперь найдут столько мелкой добычи?

Мирное соседство

Ещё любопытный факт: несмотря на пресс волков, численность лосей в Чернобыльской зоне не падает: 2000 особей. Более того, в последние два года ученые констатируют рост популяции сохатых.

Когда человек не вмешивается, волк не может подорвать популяцию какого-то вида, даже избирательно его изымая, — подчёркивает Домбровский.

К схожим выводам пришел и Александр Козорез, заядлый охотник, заведующий кафедрой туризма, природопользования и охотоведения БГТУ, кандидат сельскохозяйственных наук. Он наблюдает за популяциями хищников и копытных в республиканском заказнике «Налибокский», что в 60 километрах от Минска. Охоты там не проводятся, и волков не трогают. Правда, в рамках борьбы с АЧС под ноль извели кабанов. И тем не менее, несмотря на наличие хищников (в заказнике встречаются ещё рысь и медведь), все животные мирно сосуществуют, оленей в Налибокской пуще много, и их число растет. А вот бобров поубавилось: их активно употребляет в пищу волк.

[caption id=“attachment_18509” align=“alignnone” width=“1020”] Слайд из презентации Александра Козореза[/caption]

Кстати, гипотезу о мирном соседстве доказали и исследователи из Польши. С помощью методов радиослежения они изучали повадки трех волчьих стай в польской части Беловежской пущи и выяснили, что хищники не оказывают существенного воздействия на численность копытных. С 1998 года там запрещено отстреливать волков, и, несмотря на это, популяция оленей не только не уменьшается, а, наоборот, увеличивается. Причем охотники тоже получают часть своей добычи, делится информацией Кршиштоф Шмидт, заместитель директора по научной работе Института исследований млекопитающих Польской академии наук в Беловеже. По его наблюдениям, мелкие волчьи стаи добывают практически такое же количество оленей, что и стая из 6 и более особей.

[caption id=“attachment_18527” align=“alignnone” width=“800”] Слайд из презентации Кршиштофа Шмидта[/caption]

[caption id=“attachment_18528” align=“alignnone” width=“800”] Слайд из презентации Кршиштофа Шмидта[/caption]

[caption id=“attachment_18529” align=“alignnone” width=“800”] Слайд из презентации Кршиштофа Шмидта[/caption]

[caption id=“attachment_18530” align=“alignnone” width=“800”] Слайд из презентации Кршиштофа Шмидта[/caption]

Где волк — там новый лес

Для Беловежской пущи увеличение количества волка имеет плюсы, считает Виктор Фенчук.— Присутствие хищника влияет на копытных и позволяет лесу естественно возобновиться, — указывает он на более актуальную для нацпарка проблему.

Данный вопрос был хорошо изучен в польской части стародавнего леса, где, как и у нас, высокая плотность благородных оленей, а также кабанов. Профессор Драйс Куэйпер, сотрудник Института исследований млекопитающих Польской академии наук в Беловеже, представил в конце 2014 года в нацпарке «Беловежская пуща» доклад. В нём он тщательно проанализировал влияние копытных и волков на процессы регенерации деревьев.

[caption id=“attachment_18524” align=“alignnone” width=“716”] Слайд из презентации Драйса Куэйпера[/caption]

[caption id=“attachment_18525” align=“alignnone” width=“715”] Слайд из презентации Драйса Куэйпера[/caption]

На нескольких опытных участках, где есть волк и где его нет, ученые изучали, как восстанавливаются 8 типов лесов: ольховый, грабовый, хвойный и другие.

— Хищнику необязательно убивать жертву, его присутствие уже влияет на её поведение. Из-за того, что животное не может активно питаться и вынуждено все время оглядываться, оно меньше объедает и повреждает подрост, — поясняет Драйс Куэйпер.

[caption id=“attachment_18526” align=“alignnone” width=“717”] Слайд из презентации Драйса Куэйпера[/caption]

Такие участки в лесу называются «ландшафтами страха»: в них ограничена видимость, и там обитают волки. Копытные чуют их запах, и, опасаясь засады, предпочитают обходить эти места стороной. А если и рискуют пообедать побегами, то много времени тратят на то, чтобы принюхаться и осмотреться. Соответственно, молодые деревья там быстро набирают рост.

[caption id=“attachment_18531” align=“alignright” width=“300”] Слайд из презентации Драйса Куэйпера[/caption]

Учёные установили, что на участках, где обитает волк, копытные объедают подрост на 8% меньше, чем на остальной территории. А если на земле лежит бурелом, загораживающий обзор, то растения повреждаются еще на 20% меньше.

— Поэтому присутствие волка и наличие поваленной древесины создают в лесу места, где деревья могут возобновляться. Исходя из этого, можно влиять на поведение и пространственное распределение копытных в лесном массиве, — резюмирует польский эксперт.

Волк отпущения

Казалось бы, имея на руках такую интересную информацию, руководству национального парка «Беловежская пуща» следовало бы изыскания продолжить, а оно тайком уже который месяц пытается открыть охоту на волка. Этим порывам только и может помешать бдительная общественность.

Так, в письмах, разосланных активистам в ноябре 2017 года глава нацпарка Александр Бурый уверял, что «волк как обязательный компонент экосистем Беловежской пущи играет важную роль в селекции копытных, лесовосстановительных процессах, снижении численности хищников-переносчиков эпизоотических заболеваний» и «мораторий на него в рамках научного-исследовательского договора с ОО «Ахова птушак Бацькаўшчыны» будет сохраняться на территории национального парка». А на деле, по свидетельствам местных жителей, егеря на вездеходах прочесывали на днях пущу в поисках волчьих следов.

— Несмотря на мораторий, численность оленя в Беловежской пуще остается достаточно высокой, с тенденцией к росту. Поэтому никаких угроз для охотничьего хозяйства нет, — подчеркивает Виктор Фенчук.

Есть предположение, что основной урон экономики — из-за снижения численности кабана. В пущу прекратили приезжать европейские охотники, которые раньше стреляли секачей и приносили по 1,5-1,9 млн евро прибыли в год. А наши олени им не интересны, так как их трофейные качества хуже.

— Беловежская пуща потеряла свои доходы, так как значительная часть клиентов, которые ездили туда на оленя, сейчас охотятся в нацпарке «Припятский». А новых клиентов нет, потому что в пуще абсолютно невменяемые цены, туда просто невыгодно ездить, — подтверждает Дмитрий Шамович. — Егеря рассказывали, что в некоторых лесничествах в этом году загонных охот не проводилось в принципе: не было клиентов. А за то, что план по прибыли провалили, жестко спрашивают. Надо как-то оправдываться. Одна из причин, которую очень сложно проверить чиновникам наверху, — сказать, что из-за моратория развелось волков, они все съели, и поэтому провалился план.

Есть информация, что ежегодный ущерб от хищников в нацпарке оценивают в 2 млн евро.

А был ли экономический урон?

Однако так ли это, мы уточнили у генерального директора национального парка «Беловежская пуща»:«В настоящее время мы не имеем полных, достоверных сведений об ущербе, который наносит волк, истребляя диких копытных животных. В режиме мониторинга проводится работа по регистрации случаев гибели копытных. По мере накопления данных будет проанализирован ущерб от воздействия волка на их популяции», — ответил по почте Александр Бурый.

«Учиняют расправы над домашним скотом»

— Волки убивают очень много животных. Каждый день егерская служба находит зарезанных оленей, косуль, лосей, — аргументирует позицию Олег Щитов, главный охотовед нацпарка «Беловежская пуща».— О каких цифрах идет речь?

— О больших. В феврале 2017 года мы насчитали 51 волка, это было до весеннего ощенения волчиц. Сейчас их, я думаю, порядка 70-80 особей. А один зверь, по данным АПБ, убивает до 42 животных в год, из них 27 оленей. Вот и посчитайте, какой экономический ущерб получает охотничье хозяйство с такой популяцией волков. Скоро они сожрут все вокруг. Это раз. А во-вторых, речь не идет о полной отмене моратория. Необходимо регулировать численность волка в охотничьих угодьях национального парка — на площади в 157 000 га. На заповедную территорию — 57 000 га — никто не лезет, никакой отмены моратория там не будет.

— Сколько волков вы хотите изъять?

— Цифр нет.

— Но вы же не всю популяцию собираетесь вырезать?

— Конечно, нет. Это и невозможно. Охота на волка сложная — и по организации, и по времени, и по человеческим ресурсам. За 10 ночей, что охотник провел в засаде, удалось добыть только одного зверя. Раньше, до введения моратория в нацпарке, мы изымали примерно 5-7, а то и меньше особей в год. К нам же еще и польские волки наведываются, помогают нашим совершать разбойничьи набеги, подкапывают под пограничной системой. Мне звонил начальник одной из погранзастав (не буду называть, какой) и просил помочь: мол, стая из 14 волков ходит по пограничной полосе, солдаты боятся заступать в наряды. Звери до того обнаглели, что бродят рядом, воют по ночам. У одного человека волки зарезали 6 овец и собак. И людям попадаются на глаза, возле деревни днем ходят. А там дети маленькие — об этом никто не думает. Никто не думает и о том, что волк болеет бешенством, что он переносчик опасных гельминтов, чесотки и т.д.

— У вас есть факты обнаружения бешенства у беловежских волков?

— Бешеные нет, ещё не попадались. Но в позапрошлых годах, до моратория, были добыты волки, больные чесоткой, облезлые, бесхвостые. Если взять статистику, то лет 30 назад отмечали случаи, когда волки кусали людей.

— Вы говорите, что хищники учиняют расправы над домашним скотом. Сколько таких случаев?

— Пока единичные, поступает по 2-3 обращения в год от жителей деревень, находящихся в границах национального парка. Но раньше, лет 5 назад, такого не было. К нам многие обращаются и говорят: «Молодцы, что отменяете мораторий».

— Какие дальнейшие шаги нацпарка?

— Мораторий ещё не отменен, волк пока не изымается. Собирались провести совещание, генеральный директор поручил провести экономические расчеты. Но решение ещё не принято.

— Что ожидаете от мер по регулированию численности волка?

— Популяция копытных перестанет испытывать мощнейший фактор беспокойства, люди, проживающие в деревнях, тоже успокоятся. В охотничьих угодьях хозяином должен быть охотовед или егерь, а не волк. Невозможно вести нормальное хозяйствование, организацию охоты, подкормки и другие направления охотничьей деятельности, если будет засилие хищников. Волк должен быть, я согласен, но не в таком количестве, как в настоящее время.

Для достоверности про предполагаемое изъятие животных мы уточнили и у заместителя гендиректора по науке и экологическому просвещению нацпарка «Беловежская пуща» Василия Арнольбика:

— Может, будем изымать тех волков, которые представляют опасность, больные и т.д., на периферийной части, в лесоохотничьем хозяйстве, за пределами национального парка.

— Известно ли их количество?

— Добыть волка — большая проблема. Может, и ни одного не изымем. В лучшие времена, когда не было мониторинга, на всей территории пущи мы добывали от 3 до 5 волков.

Стоит отметить, что по официальным данным в пуще отстреливали до 17 особей в год. И, кстати, научный сотрудник нацпарка Алексей Буневич не подтвердил информацию о нападении волков на людей: «Они могут нападать на человека. Но пока таких случаев не было».

На всю пущу — не больше 20 волков

Проект охотустройства для Беловежской пущи — документа, на основании которого ведётся охотничья деятельность в нацпарке, написал Евгений Востоков, сотрудник лаборатории популяционной экологии и управления популяцией Научно-практического центра по биоресурсам НАН Беларуси. Он рассчитал, что, когда не стало кабана — прежде главной добычи волка в Беларуси, в среднем один серый хищник наносит ущерб на 2900 евро, уничтожая за год около 100 оленей и лосей.

— В охотничьих угодьях нацпарка должно быть максимум 8 волков. Для всей же Беловежской пущи, включая охотхозяйство, — не больше 20. А их там полсотни. То есть очень высокая плотность, во много раз превышает оптимальную численность. Для охотничьих угодий это вид, который надо сокращать по максимуму. Здесь моя точка зрения совпадает с позицией Минлесхоза, — прокомментировал он. Но не совпадает с точкой зрения Академии наук и Минприроды, забегая вперед, отметим мы.

Игорь Качановский: «Какой ущерб наносится национальному парку, если он создан для поддержания естественных природных процессов? Волк — в естественных природных процессах, олени — тоже. Это кормовая база хищника. Волка надо изучать, чтобы не наломать дров, как с кабаном, и не повторить опыт Европы, уничтожившей вид».

Если мораторий не продлят

Начиная с 2014 года Франкфуртское зоологическое общество выделило на работы в Беловежской пуще свыше 200 000 евро. Финансировались природоохранные, научно-исследовательские изыскания, собственных средств на которые беларусскому учреждению катастрофически не хватает. В целом немецкий донор доволен результатами четырехлетнего сотрудничества:

— Франкфуртское зоологическое общество оказывает поддержку национальному парку, и изучение волка — одно из многочисленных направлений сотрудничества. Немецкая сторона оценивает результаты совместных работ как значительные и успешные: Беловежская пуща во многом является лидером не только на национальном, но и на европейском уровне. Такого же мнения придерживаются и эксперты Совета Европы и ЮНЕСКО, отметившие особо успехи в восстановлении водно-болотных угодий и охране волка, — перечисляет Виктор Фенчук. По словам координатора программ, общество предложило продлить меморандум о сотрудничестве на следующий период. Подписание документа запланировано на 2 февраля 2018 года, в рамках уже традиционной недели водно-болотных угодий в Беловежской пуще.

[caption id=“attachment_18545” align=“alignnone” width=“1024”] Фото: Arne von Brill[/caption]

А как оценивает результативность сотрудничества беларусская сторона?

— В рамках подписанного меморандума был согласован план действий, в котором определены приоритетные направления и мероприятия, сфокусированные на поддержке естественной динамики экосистем, развитии совместных научных исследований, продвижении вопросов заповедания Беловежской пущи. К настоящему времени на основе научного обоснования реализован ряд совместных проектов по гидрологической реабилитации нарушенных болот, оптимизации режима малых водотоков, инвазивным видам; проведены исследования по оценке состояния индикаторных видов фауны (рукокрылые, вертлявая камышовка, подорлики) и структуре растительного покрова болота Дикое (составлена геоботаническая карта), актуализирован план управления национальным парком, организован цикл лекций и семинаров на природоохранную тематику для обучения сотрудников учреждения. Таким образом, сотрудничество с Франкфуртским зоологическим обществом достаточно результативно, особенно в части повышения эффективности научно-природоохранной деятельности как целевой задачи учреждения, — отметил Александр Бурый.

— Будет ли продлён меморандум о сотрудничестве на следующий проектный период и на каких условиях? На какие направления деятельности будет делаться ставка?

— Франкфуртское зоологическое общество осуществляет свою деятельность на основе реализации долговременных программ. Обе стороны удовлетворены достигнутым прогрессом в сотрудничестве. Мы рассчитываем на продление меморандума в 2018 году. При этом конкретные мероприятия (проекты) будут основываться на приоритетах плана управления национальным парком. Направления сотрудничества обсудим на семинаре с участием представителей общественности, — пообещал гендиректор.

Михаил Никифоров: «Я понимаю, когда человек вырастил овец, вложил труд, пришел волк и все съел. Тогда да, это ущерб. Но в природе он такой же пользователь, как и человек. Почему в таком случае мы не считаем ущерб от белки, которая поедает грибы и конкурирует с нами? Мы же тоже едим грибы, но ведь не истребляем за это ее под ноль. Мы никогда не добьемся, чтобы волк питался корой, сеном».

Почем охота на волка?

Собеседники рассказывали, что раньше прейскурант на охоту на волка висел на сайте нацпарка. Сейчас ценник оттуда убрали. Однако, по словам заместителя председателя — начальника управления охоты и рыболовства РГОО «Белорусское общество охотников и рыболовов» Анатолия Моложавского, в стране «есть специализированные охотхозяйства, которые, хоть это и затратно, проводят такие охоты, и люди специально приезжают, сутками сидят». Например, «Лосиный остров» и «Белый бор» приглашают поохотиться на волка на вабу (с подманиванием), с подхода, из засады, с облавой на логове летом и с флажками — зимой. Добыть зверя обойдется охотнику в 360-500 евро, ранить — в 180-300 евро.

Как говорит Анатолий Моложавский, на прошедшей выставке «Охота и рыболовство» даже подняли вопрос о снятии запрета на вывоз волчьего трофея за рубеж. Сделать это сейчас не позволяют нормы Конвенции о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения (СИТЕС), стороной которой Беларусь стала в 1994 году.

— Все хотят регулировать численность волков не бесплатно. Что мешает привлечь иностранца и зарабатывать деньги? Это же охотничий вид, на который охота не запрещена. Для этого надо снять запрет на вывоз охотничьего трофея согласно нормам конвенции СИТЕС и аргументировать в плане управления волком, — поддерживает его Виталий Коренчук, консультант отдела биологического разнообразия Минприроды.

Истерия и демонизация

Домыслов и штампов о волке больше, чем о каком-либо другом животном. В Беларуси демонизируют хищника, приписывая ему все мыслимые негативные качества. Корни этого иррационального страха кроются в прошлом царской России, когда в глубинках волк за неимением дичи в лесах нападал на домашний скот, и тот ужас переносится на день сегодняшний, в котором человек до зубов вооружен и огорожен заборами, объясняет академик-секретарь отделения биологических наук НАН Беларуси Михаил Никифоров.

В Испании провели интересное исследование на эту тему. Там урон животноводству наносят два вида: волк и медведь. Подсчитали, сколько медийного освещения за единицу ущерба приходится на каждого хищника, рассказывает Виктор Фенчук. Так вот, волка ругают в 6 раз больше, чем медведя. И в точности, как у нас, чем больше ажиотажа в прессе, тем чаще на него охотились. Однако возникла парадоксальная ситуация: несмотря на жесткое преследование, ущерб животноводству становился весомее. И испанские исследователи пришли к уже известному нам объяснению: охота разбивает волчьи стаи, нарушаются социальные связи, и появляется больше одиночек. Из-за преследования волки проводят меньше времени у жертвы, не съедая её полностью и отправляясь за следующей.

По сведениям Анатолия Моложавского, в 2017 году волки зарезали 22 овцы, 13 телят, 1 быка, 6 овец на территории животноводческих комплексов и частных фермерских хозяйств. Только за сентябрь 2017 года в Гомельской области зафиксировано 56 случаев их нападений на крупный рогатый скот. Именно столько поступило звонков и писем от райисполкомов и сельсоветов, утверждает Анатолий Моложавский. При этом информация голословная, воспринималась на веру, никаких следственных мероприятий, действительно ли хищничество было совершено волком, а не, скажем, бродячей собакой или лисой, и где оно произошло: в поле или на ферме, не проводилось. Просто поступил сигнал, и его внесли в официальную статистику.

— В 2016 году СМИ подняли истерию вокруг волка. А официально был единственный случай, когда хищник пришел в деревню, и 15-летний мальчишка топором его зарубил, — берет слово председатель Попечительского совета фонда «Красный Бор», кандидат биологических наук, экс-замминистра природных ресурсов Игорь Качановский.

— Много списывают на бешеных волков. Но процент таких случаев крайне низок от всех зафиксированных в Беларуси, — отмечает он.

— В социально-экономические кризисы волк переключается на сельскохозяйственных животных. Однако массовых набегов на деревни и подворья не наблюдается. Отдельные статьи в СМИ больше нагнетают ситуацию, чем имеют под собой реальные факты, — делает ремарку Александр Козорез.

Липовая численность

Сторонники и противники волков во всех спорах сходятся в одном: никто в стране не знает точное их число. Каждый пользуется разными методиками подсчета и интерпретирует данные по-своему, из-за чего так разнится официальная и неофициальная статистика. Министерство лесного хозяйства считает, что в Беларуси 2113 волков, а если с приплодом, то и все 3000. Тогда как Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды настаивает на цифре 1530-1630 особей — данные на 2017 год. При этом пользователи охотничьих угодий в 2016 году добыли 1775 волков. Как так?

— С 2000 до 2014 года изымалось 50% популяции волка. Это серьезное воздействие на животных, и воспроизводиться она не смогла бы. Но мы видим, что численность волков не только не снижается — растет. В 2015-2016 годах наблюдается резкий всплеск их добычи, причем она достигает практически учётной численности. Отсюда возникает вопрос: достоверны ли данные учётов, которые мы получаем? — Александр Козорез не верит цифрам. По его мнению, объективных сведений о численности волка нет.

[caption id=“attachment_18510” align=“alignnone” width=“1014”] Слайд из презентации Александра Козореза[/caption]

[caption id=“attachment18512” align=“alignnone” width=“1019”] Слайд из презентации Анатолия Моложавского[/caption]

Конкурент охотничьему хозяйству

[supullquote align=“right”] Подпишите петицию «Нет капканам в Беларуси!»[/su_pullquote] В Беларусском обществе охотников и рыболовов не существует лимитов и планов по изъятию хищников, не скрывает Анатолий Моложавский. Убивают столько, сколько получается. А сейчас даже пытаются стимулировать добычу. Главное — снизить пресс, потому что волк — главный конкурент охотника.Из года в год в угодьях БООР отстреливают всё больше хищников: от 539 особей за 9 месяцев в 2015 году — до 683 за тот же период в 2016-м. Больше половины из этого числа приходится на Гомельскую область. Анатолий Моложавский приводит в пример охотничье хозяйство «Красный Бор», где в 2016 году за каждого волка платили 500 евро. Тем же летом там капканами добыли 35 животных.

[caption id=“attachment_18511” align=“alignnone” width=“1012”] Слайд из презентации Анатолия Моложавского[/caption]

[caption id=“attachment_18513” align=“alignnone” width=“1015”] Слайд из презентации Анатолия Моложавского[/caption]

Чтоб и волки сыты, и все целы

В ходе бесконечных бесед, собирая информацию, мы задавались одним вопросом: как в идеале можно разрешить ситуацию с волком, да так, чтобы все были довольны?

— Во-первых, нужно ввести хоть какое-то ограничение на добычу серых хищников. Сегодня охота на них открыта круглый год, и вы можете истребить всех на своей территории — никто палки в колеса ставить не будет. Получается уничтожение биологического вида, а это неправильно в XXI веке, — рассуждает Дмитрий Шамович.

— Во-вторых, необходимо, чтобы были хоть какие-то места в Беларуси, где волка реально не трогали бы. Это 4 нацпарка: «Беловежская пуща», «Браславские озера», «Припятский», «Нарочанский», Полесский государственный радиационно-экологический заповедник, Березинский биосферный заповедник и крупные республиканские заказники. В стране не осталось природоохранных территорий, где природа на самом деле охранялась бы, без всяких лимитов на животных.

При этом никто не выступает за запрет охоты на волка: это обычный охотничий вид. Но надо как-то цивилизованно себя вести, даже если считаешь, что он кого-то съел. Естественно, что хищник не будет питаться травой.

В-третьих, при принятии управленческих решений ни в какие документы не включать численность волка. Потому что это такой камень преткновения, по которому никогда не получится договориться.

В-четвертых, в охотничьих хозяйствах нужно переходить на адаптивное управление. Сейчас, после того, как кабанов истребили, все кинулись разводить оленей. Мое предложение такое: если начинаете процесс их вселения, то, скажем, в течение 5 лет регулируйте количество волка, пока олень не поднимется до какой-то определенной численности. Отстреляли, допустим, 10 хищников — посмотрели, как ведет себя популяция копытных. Если она не перестает расти, то больше лимита на отстрел не давать. Если стало много волков, и именно из-за них численность оленей начала падать, то на следующий год необходим больший лимит. И опять нужно наблюдать, как ведут себя звери. То есть в каждой конкретной ситуации принимать индивидуальное решение относительно всего, а не только численности животных. Это и есть адаптивное управление.

— Если вы живете у леса, имейте в виду: волки там тоже живут. А вообще беларусскую нацию они не съедят! — шутит напоследок Шамович.

Такого же мнения придерживаются и Михаил Никифоров, и Игорь Качановский:

— Регулировать численность диких животных можно только в том случае, если они наносят вред хозяйству или здоровью граждан. Если волк выходит за пределы особо охраняемой природной территории в охотничьи угодья, он автоматически становится охотничьим видом. Охота на волка у нас разрешена. Пожалуйста, охотьтесь. Однако никакого регулирования численности на ООПТ не может быть.

«Нацпарки не должны заниматься охотничьим хозяйством»

«Хищники — не враги, а неотъемлемая часть экосистемы» — казалось бы, меньше всего такое изречение ожидаешь встретить на охотничьем форуме, и тем не менее здравые рассуждения нашим охотникам не чужды.«На мой взгляд, проблема высосана из пальца. Нацпарки существуют во всем мире, и там тоже хищники не знают границ — и ничего. Ворчат зачастую соседние землепользователи, но эти издержки неизбежны. Всё должно быть предельно просто: в нацпарках любую охоту нужно закрыть, и их администрация никаким «охотничьим хозяйством» не должна заниматься на прилегающих территориях и всяких хитрых «хозяйственных зонах». А в охотугодьях охота должна быть открыта. А то получается, что волколюбы требуют практически диаметрально противоположного: чтобы волков не трогали и на прилегающих к нацпаркам территориях. А все потому, что нацпарки грешны заинтересованностью в охоте», — написал пользователь Huron.

Проблема в том, что все нацпарки в Беларуси подчиняются Управлению делами президента, а не Министерству природных ресурсов, как остальные особо охраняемые природные территории. «Здесь первоначальный вопрос не в сохранении природных ландшафтов и их биоразнообразия, а в финансовой отдаче. И чиновнику из Управления делами президента глубоко наплевать, какой лес режут и кто по этим пням бегает. Ему главное — заработная плата, пока он там работает», — отмечает LopNik.

К тому же, «территории, на которых запрещена охота на волков, составляют всего около 2% от площади Беларуси. На остальной площади охота разрешена, причем круглый год. Никто не мешает охотпользователям стрелять волков, сколько пожелают», — отмечают охотники и задаются вопросом: «Кабана козлом отпущения сделали, теперь на очереди волк. Интересно, кто следующий?»

Волку нужен план

— Нам нужно переключиться от уничтожения и выработать действительно толковый механизм, который позволял бы и вид сохранять, и численность регулировать, и затраты минимизировать, — говорит Александр Козорез.

[caption id=“attachment_18544” align=“alignnone” width=“1823”] Фото: Tambako The Jaguar[/caption]

Многие сходятся во мнении, что таким механизмом мог бы стать план управления волком, распространяющийся на всю территорию Беларуси и неукоснительный к исполнению для всех: и ООПТ, и охотхозяйств. Для каждого района в зависимости от того, какая там местность (леса, поля, водно-болотные угодья и т.д.), какая ведется хозяйственная деятельность (охотничья, животноводство, растениеводство), есть ли виды-конкуренты (медведь, рысь), необходимо рассчитать плотность волка и процент изъятия. Только тогда план заработает, и охотоведы будут следовать его рекомендациям. Сейчас же документ, подготовленный профессором Вадимом Сидоровичем еще в 2009 году, существует лишь на бумаге. И по этому поводу много лет идут прения между Минприроды и Минлесхозом. Последнее вообще не считает себя обязанным план выполнять. На прошедшей в октябре встрече вновь подняли вопрос о необходимости его корректировки. Пока же, как подтвердил старший научный сотрудник Научного-практического центра по биоресурсам НАН Беларуси, кандидат биологических наук Василий Шакун, ничего не поменялось: «Мы сами ждем, чтобы что-то сдвинулось с мертвой точки».

Свято место пусто не бывает

Пока готовился этот материал, в Беларуси официально зарегистрировали новый вид — обыкновенного шакала. Его появление связывают как раз таки с высвобождающейся нишей. Чужак пришел из юго-западных областей Прикарпатья на Брестчину, где минувшей зимой выбили две волчьи стаи, около 15 особей. Однако в отличие от волка шакал таит в себе гораздо большую опасность. В первую очередь тем, что всеяден: поедает всё, от мелкого зверья, птиц, насекомых, падали, отходов до бахчевых и различных плодов. К тому же зверь совершенно не боится человека, нахален и хитер.

«В отличие от бродячих кошек и собак шакал отлично приспособлен к жизни в природе. Плодовитость у него высокая. Питается всем, что найдет, лазит по свалкам, часто наведывается в курятники. В тех регионах, где нет или очень мало волка, ему будет полное раздолье. Так что вид довольно проблемный для человека и всей местной фауны», — написал в «Фейсбуке» Валерий Домбровский.

С такой версией согласен и Дмитрий Шамович:

— В США в штате Южная Каролина похожая ситуация с койотами: их численность резко выросла после того, как выбили волков. Конечно, койот — более крупный хищник, похожий по трофической нише: всех мелких старается уничтожать. И не для пропитания, а чтобы конкурента добыть. Это характерно не только для собачьих — для тех же куньих, сов. Я думаю, волки держат шакалов. Хотя их появление на территории Беларуси в первую очередь связано с изменением климата.

Елена Садовская для Багны

Читайте также

Летяга «прилетела» спустя 20 лет

Лесной кот обнаружен в Беларуси впервые за 90 лет. Комментируют эксперты