Как климат изменяет лес? Учёный отвечает на вопросы из соцсетей

Прогноз изменения среднегодовой температуры, выполненный учёными в Академии наук в 2010 году, показывал: среднегодовая температура на юге Беларуси вырастет с 4-5°С до 8-9°С к 2050 году. Но будущее наступило раньше — такие температуры были уже в 2012-2016 годах.

— Понятно, что не все годы были такими теплыми. Тем не менее, в отдельные периоды прогнозная температура уже была зафиксирована, — говорит Максим Ермохин, кандидат биологических наук и заведующий лабораторией продуктивности и устойчивости растительных сообществ Института экспериментальной ботаники НАН Беларуси.

Эти цифры он приводит как ответ на вопрос, что думают сами учёные об изменении климата. Для них это свершившийся факт, и изменение климата меняет леса. Разница всего в пару градусов меняет увлажнение территории, и леса появляются даже там, где их не было — на болотах и пойменных лугах.

Эта же разница определяет, когда начинается вегетационный сезон — в апреле или же в марте. Деревьям становится слишком сухо или слишком жарко, каким-то просто не подходят новые климатические условия или более длинный вегетационный сезон, прерываемый майскими заморозками. Структура и состав лесов меняются: новые породы приходят на место старых, которые погибают из-за вредителей и болезней.

Никто не заметил, как стало меньше дождей

Как меняется климат в Беларуси?

На территории Беларуси и в целом мире потепление климата заметили в начале девяностых. Зима 1989 года была одной из самых тёплых для Беларуси, средняя температура февраля была положительной, как и в этом году. Тогда начался тренд на увеличение температуры — она выросла примерно на полтора градуса по сравнению с базовым периодом, то есть 1960-90 годами. Причём динамика была такая: температура увеличивалась, потом стабилизировалась, потом снова начала расти. Теплели одни месяцы, потом другие: сначала зима, потом — весна и осень. Когда начало теплеть лето, то стали чаще возникать засухи.

Но самое интересное то, о чём на территории Беларуси никто особенно не говорит. Оказывается, в конце тридцатых — начале сороковых годов у нас изменился режим осадков. По крайней мере, согласно данным с некоторых метеостанций, где наблюдения ведутся с XIX века. Среднегодовое количество осадков составляло около 700 мм, а с сороковых постепенно понизилась до 600, и это серьёзно. Мы это обнаружили, когда делали проект по заболоченным лесам в Беловежской пуще. Оказалось, что увеличение прироста у деревьев на болотах, а также исчезновение заболоченных сосновых лесов началось на 10-20 лет раньше, чем массовая осушительная мелиорация по границе пущи в 1950-1980-х годов.

Обычно осушение провоцирует увеличение прироста древесины, но здесь в 1970-80-х годах оно привело не к увеличению, а резкому падению прироста и ухудшению состояния лесов на болотах. Всему виной — переосушение на фоне и без того снизившегося количества осадков. Осушение длилось до середины восьмидесятых, после началось антропогенное потепление. Потому на изменение уровня осадков на 15% и его влияние на леса практически не обратили внимания.

С короедом борются бензопилой и посадками

Из-за изменения климата сосна становится слабее и больше страдает от болезней и вредителей. Как итог — в Беларуси с 2016 года вспышка активности короеда в сосновых лесах. Как выходит, что леса в Беларуси сильно страдают от короеда, но всё же их доля растёт?

Она растёт, потому что лесами зарастают сельхозземли, выведенные из оборота, открытые болота и поймы рек. Лес ли это? Да, уже через 10 лет после начала зарастания такие участки могут быть отнесены к лесу.Площадь покрытых лесом земель уменьшилась за счёт массового усыхания леса от короеда. Они восстановятся — их снова засадят деревьями. Но даже в периоды массового усыхания площади вновь заросших лесом земель оказались больше, чем площадь погибших от короеда.

Там посадят сосну, которую опять съест короед?

В прошлом и позапрошлом году мы проводили исследования: да, если массово засохла сосна — на том же месте массово создаются культуры сосны (хотя и не всегда). Но сейчас меняется подход к посадке леса: речь уже о смешанных насаждениях, в которые входят сосна, берёза, ель… И это тоже поможет в будущем повысить устойчивость лесов.

Научились ли уже эффективно бороться с короедом?

Да, научились в Беларуси и во всём мире, но неэффективно — бензопилой. Деревья можно опрыскивать препаратами, делать инъекции и лечить другими способами, но это скорее индивидуальный подход.В лесах инъекции не используешь, авиационная обработка против короеда не работает, он под корой. А единственного дня, когда бы он вылетал весь, нет. Лёт у короеда длится месяцами с большей или меньшей интенсивностью.

Лес не пшеница: сохнет быстро, а растёт медленно

Может ли быть, что Беларусь перестанет быть страной сосновых лесов?

В ближайшее время нет, хотя в Министерстве лесного хозяйства обсуждают, как адаптировать леса к изменению климата и ввести другие породы. В качестве мер по адаптации в опытных целях выращивают бук и пихту белую. Обе эти породы тепло- и влаголюбивые. Пока для них есть условия в более влажных местах, но в целом изменение климата для нас идёт по засушливому сценарию. Создаются лесные культуры лиственницы европейской.

Упор всё-таки нужно делать на породы, устойчивые к засухе — например, аборигенный для нас дуб.

Сажают ли у нас широколиственные леса? Помогает ли?

Мы уже достаточно долго, более 20 лет, говорим об увеличении доли широколиственных лесов. Им нужны богатые почвы, и сейчас такие почвы освобождаются, потому что сохнет ель — её ареал обитания сдвигается на север.

Хочу сказать, что нам и не нужны леса, состоящие только из широколиственных или хвойных пород. Самый оптимальный вариант — смешанные насаждения, которые в целом более устойчивы. Либо, как и в сельском хозяйстве, использовать севооборот: усохла сосна — на её месте садили березу, усохла ель — посадили дуб и т.д.

В планах лесного хозяйства большое увеличение доли широколиственных лесов — с 3-5 до 11% среди создаваемых лесных культур. Сейчас доля широколиственных лесов в Беларуси около 4%, но при таких посадках она постепенно вырастет. Кстати, для широколиственных пород не хватает посевного материала. Если сосна и ель плодоносят один раз в 2-3 года, то дуб — примерно раз в 5-7 лет. Да и в лесхозах не очень любят выращивать дубы — им нужно больше ухода. Уход за сосной или елью можно провести раз в несколько лет, за дубом — несколько раз в год.

В то же время из-за изменения климата доля широколиственных лесов в Беларуси сейчас увеличивается естественным образом, активно рассеиваются клён, липа и дуб. Все ещё в беларусских лесах встречаются вяз и ясень.

В Беларуси также проходят границы ареала обитания трёх основных древесных пород — ели, граба и ольхи серой. У ели и ольхи серой — южная граница ареала, у граба — северная. И вследствие изменения климата эти границы смещаются. Ель и ольха серая сокращают свой ареал, а граб расширяет. Но расширение ареала обитания всегда идёт медленнее, чем сокращение: деревья погибают быстро, а растут медленно и возраста плодоношения достигают только к 15 годам и позже. Это не сельское хозяйство, и изменения растягиваются на десятилетия.

Верят ли учёные, изучающие леса, в изменение климата и его влияние?

Это не вопрос веры, а факт: изменения есть. Многие спорят о том, насколько сильно повлиял человек, но однозначного точного ответа пока нет. Наше глобальное потепление не первое, и это хорошо показывают беларусские болота.

Два года назад на торфоразработке (болото Чёртово в Крупском районе) мы исследовали прирост деревьев сосны, которые погребены в торфе, и сравнивали с приростом деревьев, растущих сейчас. Толщина торфяного слоя там составляет около 5-6 метров. 3 метра — это древесный торф с остатками сосны, где остались законсервированные пни — прямо там и стоят. Оказалось, что:

• Осушительная мелиорация немного увеличила прирост древесины;

• Чуть ранее на протяжении почти тысячи лет болото было открытым, с единичными деревьями сосны, и более влажным, чем сейчас;

• Иногда болото становилось суше, и прирост деревьев увеличивался. Например, было тепло в начале тысячелетий, потом в 400 и 700 годах;

• А ещё раньше, в первые 2 000 лет существования болота, прирост деревьев был такой, который соответствует сосняку багульниковому.

Иными словами, было суше и теплее, чем сейчас. И наше сегодняшнее глобальное потепление — не первое.

Можно ли сказать, что учёные сами не знают, что происходит, и от этого появляются мифы?

Учёные есть разные. В любой учёной среде существует несколько мнений по любой гипотезе, а задачей является её подтвердить или опровергнуть. По поводу климата большинство говорит, что изменения уже бывали. Однако до сих пор ходят споры по поводу скорости предыдущих изменений. Проблема в том, что любая реконструкция даёт общие тренды, и часто мы не можем уловить, насколько резкими были изменения — за 10, 20 или 50 лет. Моё мнение такое: человек влияет на изменение климата, но, возможно, мы немного переоцениваем это влияние.

И тут все климатические стратегии показались бессмысленными…

Они не бессмысленные, потому что в любом случае приводят к улучшению экологической обстановки. Каким бы ни было влияние человека на климат.

Перепечатка материалов «Багны» возможна только с письменного разрешения редакции.

Публикация финансируется Шведским агентством по международному развитию и сотрудничеству «Сида». «Сида» необязательно разделяет мнение, выраженное в этом материале.