Аборигенные рыбы живут в Западной Двине, морские — в бассейне Днепра

Я не видел себя нигде, кроме науки

«Так получилось, что с лабораторией я взаимодействую уже 8 лет, и в чём-то другом, кроме науки, никогда себя не видел. К рыбам у меня интерес с детства: занимаюсь аквариумистикой с 7 лет, а рыбалкой с ещё более раннего возраста, — говорит Алексей Полетаев, аспирант и младший научный сотрудник лаборатории ихтиологии «Научно-практического центра НАН Беларуси по биоресурсам».

— На биофаке БГУ, после лекции по фауне рыб Беларуси, я и познакомился с заведующим нашей лабораторией. Он руководил написанием моих курсовых и диплома, стал моим научным руководителем. После университета я пошёл в магистратуру при Академии наук, а потом и в аспирантуру.

Первым моим объектом изучения был речной окунь, я писал по нему курсовые и дипломную работу: изучал фенетику. Возможно, вы видели окуня: его полоски бывают разных типов и форм, которые наследуются генетически.

Я ловил окуня в разных озёрах и реках Беларуси, а затем по специальной методике сравнивал изменчивость этих полос в разных типах водоёмов. Исследовал около 500 окуней из 10 водоёмов и получил результат: да, окунь в разных местах различается. В реках популяция более разнообразна генетически, но особи сильнее похожи друг на друга. Чем более изолирован водоём, тем окраска своеобразнее.

Это теоретическая работа без далеко идущих выводов, сложно найти её практическое применение, и поэтому я поменял тему.

Серебряный карась с тройным набором хромосом

Сейчас я изучаю изменчивость карася серебряного по двум направлениям: меристические признаки (количество лучей в плавниках, чешуй, жаберных тычинок) и основное — хромосомы.

Серебряный карась завезён к нам в советское время, в 1947 году с Дальнего Востока, из бассейна Амура. Массовое распространение серебряного карася началось после его целенаправленной акклиматизации в 40-50-х годах. Сделаю поправку: единичные представители этого вида могли быть в наших водоёмах и до того, но сейчас нам этого не узнать.

Формы этого вида отличаются количеством хромосом: есть диплоидная форма с двойным набором хромосом, как у большинства видов, в том числе у нас с вами. Они размножаются с помощью самца и самки, в потомстве получаются такие же диплоидные караси.

Снятие меристики с серебряного карася

Есть также триплоидная форма, с тройным набором хромосом. Её представители отличаются по способу размножения и половому составу: только самки, самцов — единичные особи.

Триплоидный серебряный карась быстро достигает половой зрелости: за год, в то время как диплоидные особи — за два или три. Обычно карась начинает нереститься, когда он длиной в ладошку, а триплоиды — длиной с палец.

Для размножения им требуются самцы других видов карповых, из обитающих у нас рыб лучше всего подходит золотой карась — и это проблема. Подходят и другие виды карповых: плотва, карп — но на их популяции это не оказывает столь сильного влияния.

Золотой карась останется в болотах

Золотой карась — наш аборигенный вид. Во время нереста в озере он осеменяет и свою икру, и икру триплоидного серебряного карася. Из икры золотого карася при этом выйдет такой же золотой карась, а из икры серебряного, на которую были потрачены молоки золотого карася, — только самки триплоидного серебряного карася.

В водоёмах золотого карася становится меньше, сейчас это редкий вид — об этом говорят результаты исследований нашей лаборатории. В 2012 году мы проводили исследование 30 озёр, в которых, как показывали более ранние исследования, единственным видом карасей являлся золотой.

Мы узнали: только в трёх золотой остался единственным видом карася, ещё в трёх или четырёх встречались оба вида в разных соотношениях. Во всех остальных озёрах золотого карася не было. Пропадёт ли золотой карась? Он, скорее всего, останется только в болотах. Не будет ничего удивительного, если он окажется в следующем издании Красной книги.

Моя работа поможет показать: при зарыблении водоёмов карасём серебряным лучше использовать двуполую форму, а не триплоидную.  Да и в целом лучше не проводить зарыбление водоёмов чужеродными видами рыб.

Например, ротан — пример несанкционированного зарыбления. Его привезли в 80-х годах как аквариумную рыбу из бассейна Амура и размножили, а потом кто-то выпустил ротанов из своего аквариума в пруд. Расселение этого вида по европейской части тогдашней СССР началось в Москве, а сейчас эта рыба у нас везде, где нет питающихся ротаном хищных рыб.

Где живут чужеродные виды?

На этом месте интервью с Алексеем Полетаевым внезапно прервалось. В кабинет, где проходила беседа, бодро вошёл заведующий лабораторией Виктор Ризевский и включился в разговор:

«Куда ещё не попали чужеродные виды? В Западную Двину», — говорит он. В остальные же реки и озёра рыба приходит, в том числе, по большой воде — весной, во время паводка.

Исследования таких видов касается текущая работа лаборатории — изучение пространственно-биотопического распределения чужеродных видов рыб на Припяти, в Днепро-Бугском канале и на Муховце. Недавно сотрудники ездили в командировку в Жабинковский район.

В таких поездках сотрудники изучают ихтиофауну — вылавливают неводом рыб и иногда потом помещают их в формалин, иногда отпускают, если рыба пережила отлов. Заведующий лабораторией сожалеет: разрешение на ловлю электроудочкой — самый гуманный способ ловли рыбы — получить практически невозможно. Их дают только для осенних исследований молоди лососей, которую беларусские ихтиологи исследуют совместно с литовскими коллегами.

Из моря поднялась рыба-игла, следующий — бычок-головач

Новые виды в естественных водоёмах Беларуси появляются преимущественно из бассейна Днепра.

«Большая их часть изначально является морскими (из Чёрного моря), которые начали подниматься вверх по течению после строительства каскада водохранилищ на Днепре — Каховского, Днепровского, Кременчугского и Киевского, — продолжает Алексей.

— Каховское водохранилище, сильно осолонённое за счёт близости к морю — это первая точка, где поднимающиеся из моря бычки и рыбы-иглы адаптируются к пресной воде.

Таких рыб много: пять видов бычков, рыба-игла, черноморская тюлька (похожа на шпроты), малая южная колюшка. И ещё ожидаем пару видов: например, бычок-головач.

Теснят ли новые виды наши? Например, бычки едят икру наших видов и при этом охраняют свою. С другой — конкурируют с нашими видами за кормовую базу, с третьей — наши хищники охотно их едят. Лучше бы эти виды не появлялись, но как они влияют на нашу ихтиофауну  сложно сказать без дополнительных исследований».

Усач, гольян, форель и другие виды — в Красной книге

В то же время часть рыб Беларуси исчезает.

«Виды, находящиеся под угрозой, перечислены в Красной книге. Наиболее угрожаемые — речная минога, атлантический лосось, кумжа. Это проходные виды, численность которых подорвало строительство плотин на реках балтийского бассейна, и заходят они к нам только по Вилии, которая впадает в Нёман ниже плотины Каунасской ГЭС, — говорит Алексей Полетаев.

— Усач, рыбец — полупроходные и мигрируют в пределах одной реки, они требовательны к биотопам. Когда появляется плотина, регулирующая русло реки, разрушаются биотопы, используемые ими в качестве мест обитания или нерестилищ, и численность видов падает.

Форель ручьевая (жилая форма кумжи) и хариус живут на небольших реках. Они чувствительны к качеству воды и подходящих им мест сравнительно мало. Но там, где они есть, их численность может быть достаточно высокой.

Гольян озёрный живёт в карьерах, залитых водой, и таких мест тоже немного, поэтому этот вид также включён в Красную книгу, хотя в заселённых им водоёмах его численность может быть высокой. То же самое с корюшкой (снеток): её стаи большие, но подходят ей только глубокие озёра с чистой водой».

Плотина делает реку медленней и теплей

Главная проблема ихтиофауны — исчезновение естественной среды обитания.

«Если на реке появляется ГЭС и плотина, то рыба теряет возможность миграции. Усач, рыбец, лещ или судак раньше шли на нерест выше по течению реки, а кормились в низовье, там же рос малёк, — говорит Алексей.

— Но плотину рыба пройти не может, может только подняться в притоки. Если найдёт пригодные места. Такое дробление популяции на части плохо сказывается на популяции, и она начинает деградировать из-за близкородственного скрещивания и других причин».

«В реке живёт речная рыба, в болоте — болотная. И речная рыба не будет размножаться в болоте, — наглядно объясняет заведующий лабораторией ихтиологии. Плотина превращает реку в болото:

— Шумит вода, но поставьте плотину — и течение замедлится, вода станет теплее, испарение увеличится, вырастет степень минерализации, а дно начнёт заиливаться. Создадим болото — потеряем речную рыбу, поэтому главное сохранять места обитания.

Например, река Неман возле Гродно: там крутые берега, вода кипела! Были усачи — краснокнижный вид. А потом поставили плотинную сеть, и вместо бурунов стало водохранилище, в котором усач уже не будет размножаться.

Форель живёт в маленьких ручейках, где воды по колено, она холодная. Как-то мы определяли все водотоки, где есть форель, а через лет 10 надо было поехать на реку, где форели было много. Приехали — никак не найдём. Деревня та, место то, реки нет! Спрашиваем у местного, где река, а он смеётся: «Хлопцы, вы на ней стоите». А там асфальт — реку спрямили, осушили, а потом вообще засыпали и сделали дорогу».

Багна

Перепечатка материалов Багны возможна только с письменного разрешения редакции

Публикация финансируется Шведским агентством по международному развитию и сотрудничеству «Сида». Сида не обязательно разделяет мнение, выраженное в этом материале. Ответственность за его содержание целиком возлагается на ОО «Багна»