Наталья Зеленкевич

Специализация: болотовед, геоботаник

Место работы: старший научный сотрудник Института экспериментальной ботаники НАН РБ, лаборатория геоботаники и картографии растительности

В свободное время занимается: ребёнком, домом; хобби – рукоделие (вязание, вышивание, мозаика, кукольная миниатюра)

Дорога в науку

Не стремилась в науку целенаправленно, скорее так сложилось. По образованию я учитель биологии и химии, после БГПУ с удовольствием преподавала в школе. Поработав там, решила, что попробую поступить в аспирантуру – тем более, что по окончанию учёбы меня туда звали.

Научный руководитель, у которого я писала дипломную работу, планировал переезд в другую страну и поэтому направил меня в Академию наук. Там волею судеб я оказалась в лаборатории геоботаники и картографии растительности. Думаю, большинство поступающих в аспирантуру имеет лишь общее представление о науке в какой-либо области, и конкретную тему выбирает научный руководитель.

Так я пришла в луговую тематику и даже собрала материал для диссертации. Но время было тяжёлое, финансирование луговых исследований отсутствовало, поэтому приходилось работать и в лесах, и на болотах.

Проект достался «в наследство»

У нас была сотрудница, которая должна была заниматься международным проектом, связанным с болотами, мы планировали работать вместе. Но переписка длилась два года, и когда, наконец, были выделены деньги, коллега уже собралась уезжать в Италию на работу.

Проект Belaruswetlands подвис в воздухе и… достался нам с Дмитрием Груммо.

Страх и гомерический хохот

Конечно, было страшно. Особенно когда в то время, в 2004 году, приехали волонтёры из разных стран мира работать. Одна половина людей у нас даже не знала слова «волонтёры», а у второй идея везти иностранцев на болото вызывала гомерический хохот.

Было очень трудно: бухгалтерия не представляла, как выплачивать эти иностранные деньги, банк тоже ничего не знал, и на все процедуры уходило много времени. Многое нас удивляло: например, ранней осенью я уже должна иметь сроки экспедиций на будущее лето.

Было интересно, приезжали новые необычные люди. Например, приезжал человек из Малайзии, который стал первым малазийцем в Беларуси, как ему сказали в аэропорту.

Болота затянули к себе

Всё получилось. Сначала проект планировался на год, потом его продлевали раз за разом, и в итоге получилось большое восьмилетнее исследование.

Львиная доля времени уходила на дела, связанные с проектом, это было очень затратно по моральным и физическим силам. Мы начинали работу с апреля подготовкой документов и брифингов – полного руководства о проекте для волонтёров – а заканчивали глубокой осенью сдачей финансовых отчётов.

Постепенно мы стали понимать, что накапливается большой материал, который нельзя просто хранить. Стал появляться большой научный интерес – и так болота затянули нас к себе.

Исследования, диссертация и две книги

Безусловно, мы добились своих целей: поскольку проект был полевой, то они ограничивались исследованиями. Постепенно прибавлялись другие изыскания, мы провели ряд подпроектов и исследований, например, совместно с восточными регионами или с участием учителей из Великобритании.

Я защитила диссертацию по верховым болотам, ещё мы собрали материал и издали две книги.

Первую – по Ельне. Когда мы пришли туда в 2006 году, болото выглядело довольно печально после серии пожаров. А вторая книга – про верховые болота Беларуси, где есть всё, что мы хотели показать из данных, собранных во время проекта.

Планы на будущее

Поступило предложение сделать книгу по Рамсарским территориям: большую, красивую, но с краткой научно-популярной информацией по каждой территории. А мы как раз писали много научных обоснований для создания этих территорий. Правда, пока работа приостановлена из-за большого количества отчётов.

Исследования верховых болот продолжаются, но в целом в приоритете другие типы болот, уже 3-4 года изучаем переходные и низинные.

Сейчас занимаемся картой болот, но конечная цель – создать базу по растительности Беларуси в виде электронной карты. Это будет не просто картинка на стене: каждый пиксель этой карты будет содержать информацию, которую можно просмотреть в базе данных.

Как достичь успеха

В случае проведения мероприятия нужна подготовка: чем лучше всё организовано заранее, тем лучше пройдёт потом. А что касается самих научных исследований – учёному должно быть интересно, должны гореть глаза.

И, мне кажется, надо не распыляться, а заниматься своим объектом вплотную. Кто-то сказал одной нашей аспирантке: если вы хотите написать диссертацию, то должны заниматься только ей и на время попрощаться с мамой и папой. Я согласна: ради большой важной работы порой приходится отбрасывать даже насущные бытовые вопросы. Должна быть фокусность на объекте исследования.

Самое важное для учёного – это…

В творчестве важна реализованность, и для учёных, думаю, тоже. Важно, когда хочешь утром идти на работу и делать интересное дело, а вечером – хочешь идти домой. Но, видимо, у каждого свой путь и нет одного рецепта для всех.

Кому важно мнение учёных?

Мне кажется, чиновники прислушиваются к нам, к тому же мы много сотрудничаем с Министерством природных ресурсов и охраны окружающей среды. Общественности наше мнение тоже важно, а нам важно её: много сделано вместе.

Вот случай болота Святое в Гродненской области. Его хотели отдать под торфоразработку и, мне кажется, только благодаря учёным и общественности процесс был остановлен. Если бы общественность не подняла такой шум – его бы тихо раскопали.

Или, например, наша книга: «Флора и растительность верховых болот Беларуси» поддержана Greifswald Mire Centre тоже благодаря общественности. «Ахова птушак Бацькаўшчыны» нашла этого спонсора, чтобы книга вышла большим тиражом.

Ушёл в министерство – и пожалуйста, уже чиновник

Чиновники бывают разные. Тяжело объяснить что-то некомпетентному человеку, а с остальными общий язык находится. Ведь  кто может стать чиновником? Ушёл кто-нибудь от нас работать в Минприроды – и пожалуйста, уже чиновник. Они такие же люди как и люди.

Геоботаническая дружба

Я считаю, что мне повезло с коллегами. Мы работаем в творческом коллективе, и моё глубокое убеждение – именно коллективная работа приносит наибольшие плоды. Возможно, такой отпечаток накладывает специфика геоботанических исследований. Флористом ведь можно быть и в одиночку, а геоботаника предполагает совместную работу нескольких человек: один не может даже отвести пробу.

Может быть, потому в геоботанике все такие дружные.

Что мотивирует?

Мне всё интересно. Интересны новые подходы: например, использование данных дистанционного зондирования для исследования растительности возникло на наших глазах. Ведь в то время, когда я пришла в Институт аспиранткой, все делали руками, даже карты. Потом мы их отсканировали и стали делать в графических редакторах – и нам казалось, что это круто. А о таких возможностях, как сейчас, в далёком 1995-м году мы и подумать не могли.

История болотных исследований, которую нам пришлось подробно изучить при подготовке книги и диссертации, показала, что множество людей занималось ими. Они делали колоссальную работу. Один из соавторов сказал: «Мы стоим на плечах гигантов».

Молодым коллегам надо…

Быть увлечёнными и целеустремлёнными, но не считать себя неимоверно крутыми. Если удалось сделать что-то – всегда найдётся тот, кто может круче. Актуальность теряется быстро, и поэтому работать надо всегда.

Типичный рабочий день

Я прихожу на работу к 8:30, включаю компьютер и начинаю работу. Первая половина дня обычно уходит на обращение людей с текущими вопросами. Потом обед – и после более спокойное время, когда можно заняться научными отчётами.

Конечно, время уходит и на общение – но поддержание контактов между учёными очень важно. А бывают периоды, когда занимаешься только отчётами или весь день готовишь документы, например, к семинару.

И нельзя сказать, что рабочий день заканчивается ровно в 5 вечера. Часто появляется срочное дело – и садишься его делать позже, случается работать вечером или в выходные. А что ж такого? Ведь наука – это наша работа.

Багна

Материал подготовлен при поддержке Coalition Clean Baltic