Ирина Каменнова

Специализация:  координатор природоохранных проектов

Место работы: Российская программа Международной организации по сохранению водно-болотных угодий

Я изучала взаимодействие общества с природой и его последствия

Зачем экономисту изучать болота? Какое дело горожанину до болотных насекомых? Как работать с чиновниками и коллегами из других дисциплин? В нашем спецпроекте Болотные исследования исследователи из разных стран рассказывают о том, как и почему они изучают болота.

Моя специальность по образованию — экономика природопользования. Так называется кафедра на экономическом факультете МГУ имени. М.В.Ломоносова, где я училась. Это было уже довольно давно, в позднесоветское время.

Но даже сейчас мои зарубежные коллеги удивляются, что в московском университете есть такая кафедра.

А она есть с 1979 года, и была создана на базе лаборатории экономических проблем природопользования, основанной в 1971 году!

Тогда это было совершенно новое направление, возникшее на стыке общественных, естественных и технических наук. С годами оно, конечно, не потеряло своей актуальности, скорее наоборот. Экономика природопользования изучает  закономерности взаимодействия общества с природой, в том числе для прогнозирования последствий этого взаимодействия для экономики и окружающей среды.

Хотелось заниматься охраной природы, но способности — гуманитарные

Вообще-то я городской житель, но всегда стремилась куда-нибудь в лес, и там заняться собирательством. С детства хорошо знаю съедобные грибы, а также условно-съедобные. Бережно храню фотографию, где запечатлены мы с папой и наша находка — гигантский дождевик.

Мне всегда хотелось заниматься охраной природы, но способности еще в школе обозначились сугубо гуманитарные.

Биология не привлекала, поэтому пошла другим путем, не очень осознанно, но вот так получилось.

На экономическом факультете я писала курсовые и защитила диплом на тему экономической оценки и других аспектов использования пищевых ресурсов леса, то есть грибов и ягод. Человек, как говорят, выбирает себя в любой ситуации.

После университета меня взяли на работу во Всесоюзный НИИ охраны природы и заповедного дела (ВНИИ природы), где я проработала больше 10 лет в лаборатории кадастра животного мира, возглавляемой Виталием Григорьевичем Кривенко. В рамках работ по созданию кадастра существовала задача экономической оценки ресурсов охотничьих животных, разработку которой мне и доверили.

Став переводчиком, я начала работать с Рамсарской конвенцией

Тем временем жизнь менялась, в 1990 году меня неожиданно послали в зарубежную командировку, под впечатлением от которой мне захотелось выучить английский язык. С этой целью я поступила на факультет совершенствования языковой подготовки дипломированных специалистов Московского лингвистического университета и, закончив его, стала, как говорят, «переводчиком по специальности».

После этого меня привлекли к работе по Рамсарской конвенции о водно-болотных угодьях.

На ВНИИ природы (сегодня ФГБУ «ВНИИ Экология» – ред.) была возложена координация работ по инвентаризации ценных водно-болотных угодий страны, а также научное обеспечение прочих работ, связанных с конвенцией. Этим занимался главным образом Вадим Георгиевич Виноградов, который был совершенным энтузиастом, фанатом этой конвенции. Сначала я помогала Вадиму, а теперь сама уже специалист по Рамсарской конвенции.

Отношение к водно-болотным угодьям в Голландии стало открытием

В 1995 году меня послали на международные курсы по управлению водно-болотными угодьями в Нидерландах, чтобы учиться созданию «менеджмент-планов» – тогда это было популярным направлением природоохранной деятельности.

Курсы включали разные полевые работы, и мы много переезжали с места на место, видели мелководья Ваддензе, морские соленые болота, луга, стаи кормящихся гусей.

В том, что касалось планирования, для меня ничего особенно нового не было, а вот водно-болотные угодья, точнее, отношение к ним, как к чему-то прекрасному, необыкновенно ценному – это стало открытием.

Я была белой вороной, а теперь привлекают даже социологов и юристов

В 1997 году в Москве открылся офис российской программы Wetlands International, и Ольга Анисимова, назначенная координатором программы, позвала меня туда работать. Вскоре к нам присоединилась Татьяна Минаева, потом орнитолог Александр Солоха.

Сейчас я одна осталась штатным сотрудником, а коллеги работают в наших проектах как эксперты. В организационном отношении этот офис работает при поддержке WWF России, то есть на самом деле я не одна, а работаю в многолюдном коллективе. В этом коллективе мне нравится, что он объединяет специалистов разного профиля, и никто не говорит другому: «Ты здесь человек случайный».

Когда я начинала работать во ВНИИ природы, считалось, что охрана природы – дело биологов и экологов, я там была белой вороной. Но сейчас уже признаётся, что это общее дело.

Разрушая природу, человек уничтожает свою собственную среду обитания – чтобы что-то противопоставить этому, нужны общие усилия и открытое отношение к жизни.

К работе в проекте по восстановлению торфяных болот, который у нас идет с 2011 года, потребовалось привлечь болотоведов, экологов, гидрологов, инженеров, юристов, экономистов и социологов. Столкнувшись на практике с проблемой восстановления болота, а также друг с другом, все узнали что-то новое, хотя нельзя сказать, что процесс идет гладко.

Мы, конечно, стремимся привлекать в проект лучших, опытных экспертов. Однако чем опытнее специалист, тем большим заложником своих знаний он подчас оказывается. Признаюсь, я вообще ценю в людях неуверенность, считая ее способностью легче принять изменения, а также контролем качества.

Шеститомник «Водно-болотные угодья России» и другие книги

Белорусский опыт восстановления болот нам, конечно, очень важен. Он был положен в основу проекта уже при его разработке, и белорусские эксперты нам очень помогают, особенно Александр Козулин. Не знаю, что бы мы без него делали.

В рамках Российской программы Wetlands International мы подготовили и выполнили более 20 больших и малых проектов.

Первые проекты были, в основном, связаны со стратегическим планированием.

Так, был разработан проект Стратегии сохранения водно-болотных угодий Российской Федерации. Для его обсуждения организовали конференцию, на которую собралось больше 200 человек.

Потом был план действий по сохранению торфяных болот, программа сохранения трансграничных водно-болотных угодий Беларуси, России и Украины. Все большие проекты были комплексными, включали обследование плохо изученных экосистем, меры по образованию и просвещению, подготовку публикаций.В рамках наших проектов было издано несколько десятков книг, включая шеститомную серию «Водно-болотные угодья России». Одним из самых удачных наших мероприятий был тренинг-семинар по управлению водно-болотными угодьями, который мы провели в Москве и заказнике «Журавлиная родина» в 2001 году. Два проекта были направлены на создание сети просветительских водно-болотных центров и стимулирование их совместной работы путем обмена сотрудниками и прочее..

Охрана и восстановление торфяных болот — в приоритетах Wetlands International

Всё, что мы делали для сохранения водно-болотных угодий, конечно, имеет отношение и к сохранению торфяных болот, как «частного случая» водно-болотных угодий.

Специальные болотные проекты и многочисленные инициативы привели к тому, что охрана и восстановление торфяных болот выдвинулись в число приоритетов деятельности Wetlands International (не только российской программы, но и всей международной организации). Всё это связано с уникальной личностью Татьяны Минаевой, ее талантом убеждения и редкостной работоспособностью.

По ее инициативе разработаны разнообразные методические рекомендации по сохранению и разумному использованию болот, их восстановлению, социальной оценке. Разработаны стратегические документы, в том числе «Основные направления сохранения и рационального использования торфяных болот России» — аналог национального плана действий. Проведен уже десяток крупных совещаний по болотам, выпущены любопытные публикации, например «Русское болото: между природой и культурой», — всего не упомнишь.

Болото удастся восстановить, если этого хотят местные жители

В чём специфика проектов, связанных с болотами? Главное условие успеха любых природоохранных мероприятий — это поддержка населения. Проекты по восстановлению болот, в силу ряда причин, особенно нуждаются в такой поддержке.

Многие такие проекты осуществляются не в отдаленных районах с дикой природой, а, наоборот, в освоенных районах с высокой плотностью населения. Их выполнение непосредственно сказывается на жизни, деятельности, природопользовании большого числа людей.

Общественное мнение о пользе такой работы значительно варьируется в зависимости от погодных условий летом.

Приходится также учитывать, что традиционное отношение к болотам — пренебрежительное; слишком долго  к ним относились как к бросовым землям, которые надо улучшать и осушать.

Поэтому все наши проекты всегда включают компоненты по информированию, образованию и просвещению населения о ценности и необходимости сохранения болот.

Если нужно ехать к болотоведам — захватите сапоги

Мне приходится общаться с очень разными людьми, но если вопрос конкретно о болотоведах… Если, например, Вы, журналистка, собираетесь на съезд болотоведов, и думаете, как с ними общаться, мой совет — захватите резиновые сапоги.

Даже если в программе этого мероприятия не будет выезда на болото (что маловероятно), всё равно возьмите сапоги, и сделайте так, чтобы они это увидели — тогда вас сразу признают своей в этом коллективе, поверят и полюбят. Болотоведы — очень интересные люди, но по причинам, названным выше, они избегают говорить о своей любви к болотам с посторонними.

В свободное время уже больше 20 лет я занимаюсь алексеевской гимнастикой, люблю оперу, современную литературу, путешествия с сыном, кататься на велосипеде и готовить еду.

---

Заглавное фото © wp.wiki-wiki.ru

Перепечатка материалов Багны возможна только с письменного разрешения редакции

Публикация финансируется Шведским агентством по международному развитию и сотрудничеству «Сида». Сида не обязательно разделяет мнение, выраженное в этом материале. Ответственность за его содержание целиком возлагается на ОО «Багна»