Учёный, который два года прожил среди волков: «Нам нужно научиться у них искренности и альтруизму»

Если ввести его имя в поисковик, результаты будут пестреть интервью с уникальной личностью. О Ясоне Бадридзе сняли несколько документальных фильмов и передач, а его удивительное путешествие в волчий мир описано Ольгой Арнольд в биографической книге «Жизнь с волками».

В столице Беларуси грузинский учёный провел две лекции. Одну — для широкой публики, другую, более профильную — на съезде членов общественной организации «Ахова птушак Бацькаўшчыны», которая и пригласила его в страну. «Багна» представляет вашему вниманию конспекты встреч в двух частях.

— Как вы пришли к изучению волков?

— По образованию я физиолог и довольно долго изучал физиологические механизмы поведения в Институте физиологии имени И. Бериташвили. В то время этология (полевая дисциплина зоологии, изучающая инстинкты животных. — Прим. ред.), как и генетика, была запрещена. Я понял, что исследую то, чего не знаю. Надо сначала изучить поведение, а уже потом его механизмы. Но с кем работать? На каком животном изучать механизмы? Исследовать крыс мне не хотелось, при всем уважении. Кошек — тоже. Собаками я занимался с детства. Однако при контакте с человеком они многое потеряли: большинство видов их поведения стали рудиментарными или вообще исчезли.

И я решил остановиться на волках. Посоветовался с отцом. Услышав, он побледнел и объяснил, что в таком случае мне предстоит в жизни. В то время волк считался врагом социалистического животноводства. За уничтожение одной особи давали 50 рублей. А при убийстве беременной волчицы выплачивали ещё отдельно и за каждого эмбриона. Для сравнения: я, младший научный сотрудник, с женой и двумя детьми на руках, получал 140 рублей.

Тогда уже открыли систему взаимосвязи элементов в природе. Возникла идея наблюдать не только за волком, а за всей системой. Зверь питается оленем, косулей, значит, про всё это надо знать. Но из-за преследования охотниками волк стал невероятно осторожным (в Грузии хищников отстреливали даже на заповедных территориях. — Прим. ред.).

Мне пришло в голову найти волчью семью и приучить к собственному запаху. Как это сделать? Я нашёл тропы, по которым звери передвигаются, и выкладывал там старые пелёнки и простыни. Предварительно я носил их на теле, чтобы они пропитались моим запахом. Вначале волки обходили пелёнки, потом начали их рвать — признак, что они не боятся запаха. На это понадобилось 4 месяца. Было ясно, что они обнаружили меня намного раньше, чем я их, просто не хотели показываться на глаза.

Как-то матёрый волк со своей волчицей пошли искать логово для ощенения. Я ждал их возвращения. Когда волк увидел меня, подошёл метров на 5 и уставился в глаза. Не помню, сколько он так смотрел. Потом оскалился и отошёл. Я понял, что победил.

Во-первых, потому что остался жив. Во-вторых, волки осознали, что я для них не опасен. И дали мне возможность везде их сопровождать: на охоте, при передвижении. Расстояние между нами было от 5 до 100 метров. Это позволяло наблюдать и понять систему «хищник-жертва», правила внутри семьи. Я, кстати, не люблю слово «стая». Это была семья: матёрый, волчица и трое переярков (щенки старше года. — Прим. ред.). В стаю же могут объединяться несколько семей в трудный период.

Волки позволили мне не только за ними ходить, но и принимать участие в охоте. Когда звери загоняли оленя по тропинке в чащу, я выходил и перекрывал ему путь. Животное притормаживало, и волк его догонял. Да, этот грех на мне, но главное, что я смог увидеть, как проходит охота.

Еще до контакта с дикими волками я понял, что категорически нельзя входить в их социальную систему. Для этого я должен принять какой-то ранг. А ранжирование — работа зубами. Мое присутствие должно быть выгодным волкам. Я запретил егерям появляться в заповеднике (то есть прекратилось уничтожение вида. — Прим. ред.). Волчица уже была на сносях и не участвовала в охоте. Это очень затрудняло добычу пропитания. Молодые волки — бездельники, охотиться не умеют, только тропят, но никогда не нападают сами: боятся. Добывать пищу приходилось одному матёрому. А тут я подвернулся. Это воодушевило семью.

— Дерутся ли волки до смерти?

— Категорически нет. Серьёзные конфликты могут возникать между щенками в период до 7-8 месяцев — это время естественного отбора. При конкуренции за пищу или игрушку (камень, палку — всё, что понравилось) они, бывает, наносят друг другу смертельные раны. После 7-8 месяцев волки входят в социальную систему взрослых. Агрессия к этому моменту ритуализируется. Взрослые особи могут хорошо цапнуть зубами, но всё равно ведут себя прилично. Не хулиганят!

— Умеют ли они любить?

— Смотря что называть любовью. Хотя сложно представить что-то другое, когда видишь взаимоотношения между самцом и самкой, их ласки. Если кто-то из семьи теряется или погибает, надо видеть и слышать, как все переживают и какой стоит вой. Так что я уверен, что любовь не человек придумал.

— Что происходит, когда гибнет матёрый?

— Я видел, как волки ухаживали за стариком. Он никогда не участвовал в охоте: ему трудно было передвигаться, судя по всему, из-за артрита. Члены семьи приносили волку еду, отрыгивая кусок мяса. В какой-то момент старик ушёл умирать. За ним никто не последовал. Но вой поднялся невероятный.

— Кстати, он универсальный для всех волков, или существуют диалекты?

— Есть две формы воя: врождённый (у молодняка) и приобретённый — диалект, из-за которого разные популяции волков могут не понять друг друга. Я изучал, как формируются диалекты, и придумал форму воя, которой нет в репертуаре хищников. Обучал ей волков, когда ставил эксперименты. Вабил и давал мясо. Через неделю-две, когда они безошибочно находили нужный вариант звука, посадил на голодную диету. А для волков неделя без пищи — серьёзная проблема. Когда они поголодали, то начали выпрашивать у меня еду, повторяя синусоиду своим воем.

В Канаде, когда я попытался вабить диких волков, никто не вышел. Мой грузинский акцент они не поняли. А так в вое хорошо выражаются эмоции: и радость, и грусть.

— Как изменилось ваше отношение к людям после того, как вы пожили с волками?

— Во всяком случае, после увиденного людей я не возненавидел. Человек всегда пытается переложить на кого-то свои самые гадостные качества. Поэтому волк ненасытный, кровожадный, подлый.

«Человек всегда пытается переложить на кого-то свои самые гадостные качества. Поэтому волк ненасытный, кровожадный, подлый»

Первое, что я обнаружил, — у волков нет обмана. Даже уровень агрессивной реакции — в нормальном волчьем обществе без неё не обойтись — должен быть определённым. Не допускается чрезмерная агрессивность. Иногда, как и в социуме, появляются патологические личности, у которых гипертрофирован ген агрессивности. Но природа всё предусмотрела. Слишком агрессивный индивид никогда не станет доминантом и не найдёт себе партнера. Вся социальная система объединяется и либо убивает этого доминанта, либо изгоняет. Подобного механизма в человеческом обществе нет. По крайней мере, я не слышал, чтобы тюрьма кого-то исправила.

— Кто еще может стать изгоем в волчьей семье?

— Социальная система всегда старается стабилизировать численность группы в оптимальных пределах. У каждого социального вида, в том числе и человека, есть потребность в реализации определённого числа социальных контактов. У волков ежегодно появляется потомство — численность социальной группы увеличивается, вместе с ней и количество социальных контактов. И когда оно достигает какого-то предела, в группе возникают конфликты. Растет социальная дистанция между единицами, появляются подгруппы, которым вредно общаться друг с другом. При увеличении социальной дистанции и агрессивных контактов группа распадается. Это происходит раз в 4-5 лет. Изгоями, как правило, становятся низкоранговые индивиды. Они еще не умеют или уже не могут хорошо охотиться.

Межтерриториальные отношения волков изучали американцы в 1979 году. Установили, что между волчьими семьями существуют буферные зоны, когда границы их территорий перекрываются. Зачастую подобное перекрывание происходит при возникновении конфликта между семьями, например, из-за проблем с кормом.

Это сейчас используют радиоошейники, и за перемещением волка можно наблюдать, сидя в кабинете. Я же для изучения формирования границ применял метиленовый синий краситель. Я начинял им желатиновые капсулы и давал в приманки одной из семей. Моча волков окрашивалась в ярко-синий цвет, на снегу было хорошо видно, где они проходили.

Оказалось, когда нет конфликта, расстояние между границами семей составляет от 2 до 3 км. Это абсолютно свободная от волков территория. Олени, понимая, что хищники туда не выходят, рожают в той нейтральной зоне детенышей. Из них 99% выживают. Но тогда возникает мощная конкуренция между копытными за территорию и корм. Низкоранговых животных вытесняют на волчьи участки. Этих оленей вполне достаточно для волков, чтобы они жили припеваючи. Хищник же кроме оленя ловит ещё всякую мелочь.

Матёрый всегда метит границы своей территории. Если человек его убьёт, соседняя семья моментально понимает, что можно расширить участок, и выходит в нейтральную зону. Это происходит перед рождением нового поколения или сразу после. Изгнанные волки бродят по нейтральной зоне. Как раз в этот период рождаются оленята, косулята. Их добыть — пару пустяков. Изгнанные особи подчистую подбирают новорождённых. А потом охотники вопят, что волки съели весь приплод.

То есть, убив двух хищников, мы теряем огромное количество копытных. Ведь если у волчицы в период лактации отобрать новорождённых, на будущий год велика вероятность появления большего выводка. Так природа компенсирует потери.

— Что должно измениться, чтобы волк оставался рядом с человеком? Почему у северных народов такое почтительное к нему отношение?

— Северные люди еще не потеряли связь с природой. Они понимают, что в ней происходит и как надо пользоваться ресурсами. А мы от этого отмежевались. Волк для нас только конкурент. Да, он съедает овцу. В советское время, когда существовала премиальная система, в овцеводстве допускалось 5% падежа мелкого рогатого скота и 2% — крупного. Секретари обкомов обжирались овцами, за счёт волка делали деньги. И это, к сожалению, осталось.

Я мечтаю, чтобы человек перестал вести себя как инвазивный вид. Случится это только тогда, когда он представит себя частичкой природы. Иначе достучаться, особенно до взрослых людей, невозможно. Здесь нужно работать с детьми.

— Недавно в Беларуси бешеный волк зашел в населенный пункт и покусал людей. Что может вынудить здорового зверя напасть на человека?

— Только если он сумасшедший, и его психика пострадала. Волки, как бы странно это ни звучало, могут мстить. У меня есть достаточно информации об этом. Когда некоторым охотникам было лень гоняться за хищниками, они находили логово и забирали щенков, чтобы сдать их шкуры. Волки находили этих людей по запаху и целенаправленно вырезали их скот. И так было не один раз.

— В Беларуси серый хищник является нежелательным видом, на него повсюду ведется охота. Что вы думаете об этом?

— Мне грустно про это слышать. Один биолог и философ говорил, что основная разница между человеком и животным в том, что первый может понять, что чего-то не знает. Осознание этого является двигателем образования. Однако есть люди-неучи, для которых такой вопрос не возникает. Их с детства напугали волком.

— Что для вас самое удивительное в этом звере? Что взяли бы от него себе?

— Наверное, искренность. Я наблюдал ее на протяжении долгого времени у диких и ручных животных. А через мои руки прошли 96 волков. У них нет ни толики обмана. Этого не хватает в нашем обществе.

Но самое удивительное — их уровень мышления.

Волки не только могут экстраполировать, они способны прогнозировать результат собственного действия. То есть они ставят цель, представляя, что будет в конце и какие нужно предпринять действия.

А ещё волки в состоянии оперировать множеством в пределах 7. Это не счёт, а определение по системе «больше-меньше». Кажется, что 7 — незначительное число. Но если представить количество перестановок в пределах семи, получается 5040.

Когда молодые волки начинают осваивать территорию, они издалека высматривают крупные предметы. Понимая, что эти предметы не опасны, они бегут к ним, и так далее. А возможность оперировать множеством помогает зверям запоминать, где, сколько и какие есть ориентиры. Это намного снижает стресс и эмоциональное напряжение, потому что у волков сильно выражена неофобия (боязнь всего нового. — Прим. ред.).

— Есть ли у вас последователи? Какие темы считаете наиболее перспективными?

— С последователями сложно. Сейчас молодые люди хотят быстро защитить кандидатскую, потом докторскую. А скорые исследования не получатся. Мой друг и коллега на протяжении 13 лет изучал процессы, протекающие в популяции оленей на фоне снижения численности волков. Интереснейшая работа. Но кто согласится писать кандидатскую в течение 13 лет?

Мы работали в заповеднике с 1979-го по 1995-й год и каждого оленя знали «в лицо». Его численность там сильно увеличилась, почти в 2 раза. Норма для этого заповедника площадью 18 000 га — не больше 700 оленей, а стало — 1500. Они уничтожили подлесок. Но самое главное — оленухи после родов перестали есть плаценту. Ее поедают те виды, у которых следующий репродуктивный цикл начинается сразу после лактации. А не едят те, у кого он наступает в процессе кормления детенышей. Что это значит? Если возникает эструс (течка. — Прим. ред.), гормоны попадают в молоко. А вместе с ним в организм новорожденного. У детеныша даже может произойти расстройство желудка.

Примерно 80% оленят, матери которых перестали есть плаценту, выросли неспособными к размножению. Вот чем оборачивается чрезмерная плотность копытных.

— Можно ли обитателей зверинцев вернуть в дикую природу?

— Очень сложно. Одно из направлений моих исследований — каким образом выращивать животных, чтобы потом вернуть в природу. Американцам пришлось отлавливать волков, которых они выпустили, чтобы восстановить численность хищников. Животные умирали от голода. Сидели в стаде оленей и не представляли, что копытные съедобные.

Выращивая волка в неволе, необходимо с самого рождения сделать так, чтобы потом зверь смог жить в природе, не нанося урон человеку.

Я выпустил 22 волка, это 4 группы. Подсмотрел у испанского физиолога Хосе Дельгадо, как он вживлял быкам в мозг электроды и вставлял радиоуправляемый электростимулятор. Когда бык бежал на него, он включал датчик — и животное как вкопанное останавливалось. Идея мне страшно понравилась. Вживлять электроды волкам я не стал, но в 1974 году придумал ошейник напряжением в 300 вольт. С его помощью я вырабатывал у хищников реакцию избегания домашних животных и незнакомых людей. Взрослым особям на новую привычку потребовалось 40 дней. Но чем раньше начинаешь её прививать, тем лучше.

На ошейниках я делал гравировку со своим адресом и надписью, что заплачу в два раза больше, чем государство, тому, кто добудет моих волков. То есть не 50 рублей, а 100. За каждой семьёй я наблюдал 4 года. И за 16 лет не получил ни одной рекламации.

Однажды, спустя 9 лет после выпуска, я встретил пару своих 13-летних волков. Вижу знакомый след, без фаланги с ногтем (у одной группы я их ампутировал). Неделю их выслеживал. Они сперва не подходили ко мне. Но потом узнали, бегали вокруг и визжали. Это было потрясающе!

— Где вы брали волчат и зачем ампутировали им пальцы?

— Я их покупал там, где заготавливали шкуры. Охотники приносили живых щенков на убой, и я приобретал их по закупочной цене. Никогда не изымал из логова — это принципиальная позиция. Чтобы раздобыть деньги, занимался чеканкой, обработкой мельхиора, автомеханикой, так как никто не хотел финансировать мои научные работы.

Вначале я не мог себе представить, как можно по следу отличить одного зверя от другого. Поэтому у щенков из одного помета я ампутировал последние фаланги пальцев. После этого научился разбираться в пропорциях подушечек лап. Они у волков такие же разные, как отпечатки пальцев у людей.

— Как правильно воспитывать волчат?

— Не стоит держать их дома. Иначе не оберёшься проблем, когда они станут половозрелыми. Будучи щенками, они так бурно выражают радость и ласку, что собака и рядом не стояла! Надо уворачиваться, чтобы остаться без синяков. Но после созревания звери часто конфликтуют с мужчинами, потому что пытаются стать доминантами. Четырех из 96 волков мне пришлось убить из-за конфликта. Одного я умертвил случайно: не рассчитал силы. Остальных — целенаправленно. К сожалению, другого выхода не было.

— Вы учили волков не трогать домашних животных. Насколько они консервативны в отношении диких? Меняют ли новые поколения свои привычки?

— В тайге, где присутствуют и олень, и лось, может происходить распределение. Одна группа охотится только на оленя, другая — на лося, несмотря на то, что добыть его намного сложнее. Это так называемая поведенческая традиция.

Некоторые приёмы охоты передаются из поколения в поколение. Ещё в императорском охотничьем хозяйстве был описан случай, как волки, которые всегда гнали оленей под уклон, вдруг заставили одного подняться наверх. Этот склон заканчивался обрывом, олень сорвался. А волки, обойдя гору, спокойно доели его внизу. Подобный прием я видел собственными глазами. Потомки одной семьи владеют им в течение более 100 лет.

Кроме того, у волков бывает специализация на определённом виде животных.

— Есть ли у них ритуалы?

— Ритуализируется агрессия. Существуют также традиции охоты, какой-то формы поведения, выбора логова. Например, даже если логово разорено, волчица всё равно может рожать там же на следующий год. Но самое интересное — волки могут передавать ритуальные вещи из поколения в поколение, обучая молодняк.

— Убивают ли волки собак на своей территории или могут сосуществовать?

— Своих 22 волков я готовил к реинтродукции и выпустил на территории, где обитали около 700 одичавших собак. Через 4 года не осталось ни одной. Я контролировал, что животные едят, и в анализах экскрементов часто находил собачью шерсть.

Огромное количество волкособачьих гибридов появилось из-за того, что резко снизилась численность волка.

Они заняли его экологическую нишу. Но люди сами провоцируют это явление, выбивая хищников. Они гибридизируются с собаками, потому что не могут найти себе партнера.

А у одичавших собак другая форма поведения. Они не создают нейтральных зон между стаями. Существуют доминирующие группы, которые передвигаются по территориям остальных. Выедают там всё подчистую, потом переходят на другой участок. Когда происходит нападение на домашних животных, никого не интересует, кто это сделал. Конечно же, волк!

Но самое тревожное — у гибридов нет врождённого страха перед человеком. И нападения на людей среди них случаются намного чаще.

— Говорят, что серому хищнику нужно только мясо. Насколько важна растительная пища в его рационе?

— Звери с удовольствием едят ежевику. Как им не мешают колючки — понятия не имею! Как-то, в период абсолютного безденежья, когда я не мог купить даже самого плохого мяса, друг предложил мне тонну некондиционных помидоров. Мол, продай или съешь. Везу я их на грузовике, туда же волков погрузил. А за машиной тянется мокрый след. Останавливает меня инспектор. Мол, что везешь? Отвечаю, что помидоры и волков. Подходит проверить. Я откидываю тент. А волки как бросятся к нему! Пришлось откачивать инспектора! С голодухи тогда они эту тонну помидоров за месяц навернули.

— А вы что ели, когда жили в волчьей семье?

— Вначале тушёнку. Я до сих пор смотреть на неё не могу. Время от времени егерь приносил в наше секретное место сало и хлеб.

Однажды матёрый — я назвал его Нико — позволил мне срезать остатки мяса с добытого оленя. Оленина — совсем не то, что домашняя свинина или хорошая говядина, но и не тушёнка. Это было облегчением, моя жизнь изменилась. Но волки не всегда меня угощали. И тогда приходилось есть тушёнку.

— Кого еще боятся волки кроме человека?

— Они всячески избегают медведя. Это единственный зверь, которого волки опасаются. Только в случае очень сильного голода могут конкурировать с ним за еду.

Почему я задумался об альтруизме волков? Однажды они покусали медведя за пятки, защищая меня, когда я случайно напоролся на косолапого.

— Что делать при встрече со зверем «лицом к лицу»?

— Среди волков, как и среди людей, тоже попадаются разные, ненормальные в том числе. Если наткнулся на такого, нет смысла уносить ноги. Универсального рецепта не существует. Но главное — не бежать. Медленно отходить назад, за крупные предметы, стараясь скрыться из поля зрения волка.

Продолжение следует.

Перепечатка материалов Багны возможна только с письменного разрешения редакции

Публикация финансируется Шведским агентством по международному развитию и сотрудничеству «Сида». Сида не обязательно разделяет мнение, выраженное в этом материале. Ответственность за его содержание целиком возлагается на ОО «Багна»